Джордж Р. Р. Мартин - Бегство охотника
— Кстати о потребностях… и струе, — хмыкнул Рамон, — мне нужно отлить.
— Можно и так, — сказал Маннек. — Начни с осуществления отлива.
Рамон невольно улыбнулся.
— Тогда постой здесь, пока я буду осуществлять отлив.
— Я буду наблюдать, — возразил Маннек.
— Ты хочешь смотреть, как я буду отливать?
— Мы собираемся изучать лимиты, определяющие возможные пути течения человека. Если этот процесс является неотъемлемой потребностью его существа, я пойму это.
Рамон пожал плечами.
— Тебе повезло, что я не слишком застенчив в таких делах, — буркнул он, направляясь к ближайшему дереву. — Есть люди, которые и капли из себя не выдавят, если на них кто-то смотрит.
Земля под ногами оказалась каменистой, а ноги у Рамона вдруг сделались нежными. Похоже, долгое пребывание в этом инопланетном желе каким-то образом размягчило все его мозоли. Облегчаясь на древесный ствол, он пытался составить представление о поведении инопланетянина. «Лимиты, определяющие пути течения», — говорил тот. Для существа, настолько сосредоточенного на достижении практических результатов, Маннек выказывал прямо-таки странный интерес к физиологическим потребностям Рамона, тем более что процесс мочеиспускания вряд ли представлял практическую ценность с точки зрения поимки беглеца. Впрочем, инопланетянин не догадывался ведь, что связанные за спиной руки причинят Рамону неудобство. Возможно, он нужен этим чудищам для того, чтобы они изучили на его примере людские привычки. То есть он не столько охотничий пес, сколько модель-аналог. Им поможет и то, что он просто человек.
Освободив мочевой пузырь, Рамон постоял еще немного просто так, пользуясь возможностью обдумать стратегию поведения. Отказать инопланетянам он не мог. Одной демонстрации боли, которую может причинить ему поводок, более чем хватило, чтобы убедить его в этом. Впрочем, долгая история человеческого сопротивления имела немало примеров, когда достижение цели требовало всего лишь большего времени и средств.
Не саботаж. Достаточно просто не спешить. Может, Рамон и работает на этих дьяволов, но это не значит, что ему необходимо быть хорошим работником. Ему стоит делать все неторопливо, объясняя все прелести отправления большой и малой нужды, охоты и выслеживания — настолько медленно, насколько допустит это Маннек. Каждый час, потраченный Рамоном впустую, приблизит того полицейского, или кто он там, к цивилизации, а значит, и к помощи ему, Рамону. Как все сложится, когда это наконец произойдет, Рамон не знал.
Он стряхивал пенис вдвое дольше, чем этого требовалось на деле, потом оправил одежду. Маннек двинул своей тяжелой головой, но что это означало, одобрение или брезгливость, Рамон не определил.
— Ты завершил? — спросил Маннек.
— Угу, — кивнул Рамон. — На пока завершил.
— У тебя имеются еще потребности?
— Мне необходимо найти свежей воды для питья, — ответил Рамон. — И чего-нибудь поесть.
— Сложные химические составы, которые можно поглощать с целью поддержания течения и предотвращения остановки функционирования, — кивнул Маннек. — Это меибан. Как ты произведешь это?
— Произведу? Я не собираюсь делать этого. Я это просто поймаю. В процессе охоты. А вы, дьяволы, как это делаете?
— Мы потребляем сложные химические составы. Это э-юфилои. Их производят. Но ойх, который у меня с собой, не способен напитать тебя. Как добываете пищу вы? Я позволю тебе заняться этим для своего обеспечения.
Рамон почесал запястье и пожал плечами.
— Ну, мне нужно убить для этого кого-нибудь. Попробую изготовить пращу, может, удастся убить плоскомеха или дракосойку… только у меня в шее эта гребаная штуковина. Ты не хочешь выдернуть ее из меня — ненадолго, ровно настолько, чтобы я мог показать тебе, как это делается?
Маннек стоял, безответный как дерево.
— По тебе непохоже. Что ж, чудище, тогда придется делать силки. Это займет немного больше времени, но пусть будет так. Пошли.
На самом деле быстрее всего было бы набрать сахарных жуков, как он сделал тогда, вечером. Он видел несколько даже здесь, в лесной тени. Или он мог бы за полчаса насобирать ягод на завтрак; в этих северных краях их можно рвать с деревьев пригоршнями. Прокормиться здесь нетрудно. Аминокислоты, определявшие биосферу Сан-Паулу, почти не отличались от земных. Но это вышло бы слишком просто и позволило бы им раньше перейти к следующей стадии охоты, в чем бы она ни заключалась. Поэтому Рамон не спеша, подробно обучал инопланетянина охоте с помощью силков.
Его снасти, разумеется, погибли вместе с фургоном. Если бы он рассчитывал добыть свой обед с легкостью, мысль об этом разозлила бы его. Однако поскольку в его намерения входило теперь не торопиться, она всего лишь слегка раздражала. В конце концов эти ублюдки лишили его фургона — пусть теперь терпят.
Рамон порылся в подлеске в поисках необходимого материала — гибкой лозы; нескольких длинных палок, достаточно высохших, чтобы ломаться, но не слишком, чтобы они прежде прогнулись немного; местного эквивалента орехов, клейких стеблей, пахших медом и изюмом для наживки. К раздражению своему, он обнаружил, что в кровь изодрал пальцы; этот чертов сироп, в котором его искупали инопланетяне, растворил мозоли и на руках, и теперь пальцы ни черта не годились для настоящей работы. Все это время Маннек молча наблюдал за ним. Рамон обнаружил, что подробно объясняет все свои действия. Надо признаться, безмолвное внимание чудища изрядно действовало ему на нервы. Изготовив силки, Рамон отвел Маннека в сторону, в кусты подождать, пока какой-нибудь ничего не подозревающий зверек угодит в расставленную на него ловушку. Вряд ли это заняло бы много времени: животные в этой глуши наивны, ловушки им незнакомы, поскольку до сих пор люди здесь на них не охотились. Тем не менее Рамон решил тянуть время по возможности дольше, прежде чем проверять силки.
Они спрятались в ветвях. Маннек наблюдал за ним с тем, что больше всего напоминало любопытство, иногда переходившим в нетерпение; впрочем, вполне возможно, это было проявлением эмоций, о которых Рамон не имел ни малейшего представления, равно как не знал их названий.
— Существо-пища придет к тебе, чтобы прекратить существовать? — поинтересовался Маннек с чем-то, похожим на сожаление.
— Не придет, если ты, мать твою, будешь шуметь, — прошипел в ответ Рамон. — Нужно, чтобы он не знал о том, что мы здесь.
— Он не знает? Это нитудои?
— Я не знаю, что это значит, — сказал Рамон.
— Интересно, — произнес Маннек. — Ты понимаешь предназначение и убийство, но не нитудои. Ты раздражающее существо.
