Эдгар Берроуз - Принцесса Марса. Боги Марса. Владыка Марса (сборник)
Наконец Дея Торис улыбнулась и сказала:
– Я тебе поверю, хотя и не могу этого понять. Я готова признать, что ты не из нынешних барсумиан; ты похож на нас, да, и все же отличаешься… но зачем мне ломать мою несчастную голову над таким парадоксом, когда сердце говорит: я тебе верю потому, что хочу верить!
Это была отличная логика, отличная земная женская логика, и если девушку это устраивало, я уж точно не собирался ее разубеждать. И в действительности, пожалуй, Дея выбрала единственный вариант логики, с помощью которого можно было примириться с моей проблемой. Потом мы говорили о разном, расспрашивая друг друга о том о сем. Дею Торис интересовали обычаи моего народа, и она обнаружила поразительные знания событий, происшедших на Земле. Когда же я поинтересовался, откуда ей известны столь далекие предметы, она рассмеялась и воскликнула:
– Да что ты! Каждый школьник на Барсуме имеет четкое представление о географии, а также о флоре и фауне твоей планеты, знает и ее историю – так же хорошо, как свою собственную. Разве мы не можем наблюдать за происходящим на Земле, как ты ее называешь, разве она не висит в небе у всех на виду?
Это меня ошеломило, должен признать, не меньше, чем ее смутили мои заявления; я ей так и сказал. Тогда Дея Торис в общих чертах пояснила: ее народ использовал и в течение многих веков совершенствовал устройства, которые позволяют передавать на экран безупречное изображение реальности. Таким образом, барсумиане могут наблюдать, что происходит на нашей планете и на многих звездах. Эти изображения столь подробны и отчетливы, что, когда их печатают в виде фотографий и увеличивают масштаб, можно без труда рассмотреть предметы не крупнее травинки. Позже, в Гелиуме, я видел много таких снимков, а также инструменты, с помощью которых они были получены.
– Раз вы тут хорошо знакомы с земными порядками, – спросил я, – почему же ты не признала во мне обитателя той планеты?
Дея Торис снова улыбнулась, как улыбаются любопытному ребенку.
– Потому, Джон Картер, – ответила она, – что почти каждая планета или звезда, имеющая сходные атмосферные условия с Барсумом, порождает идентичные формы жизни; более того, земные люди, почти без исключения, закрывают свои тела странными непроницаемыми кусками ткани и прячут голову под хитроумными приспособлениями, смысл которых мы не смогли понять; а ты, когда тебя нашли воины Тарка, был совершенно ничем не прикрыт и не украшен. Конечно, факт отсутствия украшений и есть серьезное доказательство того, что ты родился не на Барсуме, но вот отсутствие бесформенных покровов вызывает сомнение в твоей земной природе.
Тогда я рассказал Дее во всех подробностях о своем отбытии с Земли, объяснив: мое тело, с ног до головы облаченное во все то, что кажется марсианке нелепым, осталось на родной планете. В этот момент вернулась Сола, неся наши скудные пожитки, и привела своего юного воспитанника, который, конечно же, должен был делить жилище с женщинами.
Сола спросила, приходил ли кто-нибудь в ее отсутствие, и, похоже, весьма удивилась, услышав отрицательный ответ. Дело в том, что, когда она поднималась в наше новое жилье, ей встретилась спускавшаяся по лестнице Саркойя. Мы решили, что та, скорее всего, подслушивала, но махнули на это рукой, поскольку ничего важного вроде бы не говорилось. Разве что пообещали друг другу в будущем быть как можно осторожнее.
Потом мы с Деей Торис принялись изучать архитектуру и отделку прекрасных помещений нашего дома. Она объяснила, что создатели этой цивилизации, предположительно, процветали на Марсе более ста тысяч лет назад. Это были прародители ее расы, позже они смешались с другим древним народом, имевшим темную, почти черную кожу, и с желтолицым племенем, которое жило на планете в то же время.
Три великие ветви высших марсиан были вынуждены вступить в союз, потому что пересыхание морей заставило их искать сравнительно редкие и постоянно уменьшавшиеся плодородные области и защищаться, при новых условиях жизни, от диких орд зеленых людей.
Долгие века близкого соседства и перекрестных браков и породили расу краснокожих, прекрасной дочерью которой была Дея Торис. За длительный период трудностей, постоянных схваток между разными народностями и зелеными племенами, попыток приспособиться к изменившимся условиям на планете множество достижений цивилизации и произведений искусства, созданных светловолосыми марсианами, были утрачены. Но при нынешнем своем развитии красная раса ощутила необходимость заново открыть все то, что было безвозвратно похоронено вместе с древними барсумианами под покровом бесчисленных веков.
Древние марсиане были просвещенными, благородными и добрыми людьми, сведущими в литературе, однако во времена невзгод все архивы, записи, памятники письменности пропали. Дея Торис сказала, что город, в который мы пришли, некогда являлся центром торговли и культуры и назывался Корад. Его построили в окружении величественных вершин на берегу прекрасного залива. Сегодня от этой гавани, как объяснила Дея Торис, осталась маленькая долина к западу от города, а проход между невысокими холмами шел по старому дну моря – некогда там был искусственно созданный канал, по которому к городским воротам подходили корабли.
Берега древних морей густо застраивались большими и малыми городами, их число было велико, и все они тяготели к океанам, а со временем передвигались вместе с уходившей водой – люди были вынуждены делать это ради собственного спасения. Вот почему возникли так называемые марсианские каналы.
Мы так увлеклись осмотром здания и нашим разговором, что опомнились, когда прошло уже больше половины дня. К реальности нас вернул посланец, доставивший сообщение от Лоркваса Птомела. Вождь повелевал мне тотчас явиться к нему. Попрощавшись с Деей Торис и Солой и приказав Вуле охранять их, я поспешил в зал приемов, где и обнаружил Лоркваса Птомела и Тарса Таркаса, сидевших на возвышении.
XII
Могучий пленник
Когда я вошел и приветствовал их, Лорквас Птомел знаком приказал мне приблизиться и, уставившись на меня огромными страшными глазами, обратился ко мне так:
– Ты пробыл с нами всего несколько дней и за это время благодаря своей отваге сумел подняться высоко. Но, как бы то ни было, ты не один из нас и не обязан быть преданным. У тебя особое положение, – продолжил он. – Ты пленник, и все же отдаешь приказы, которые следует выполнять; ты пришелец, и все же таркианский вождь; ты карлик, и все же убил могучего воина одним ударом кулака. А теперь мне доносят, будто ты строишь планы побега с другой пленницей чужой расы – девушкой, которая, по ее собственному признанию, наполовину верит, что ты вернулся из долины Дор. Даже одного из этих обвинений, будь оно доказано, окажется достаточно для твоей казни, но мы ведь обычные люди, поэтому следствие пройдет в Тарке, если так повелит Тал Хаджус. Однако, – говорил он дальше злобным гортанным голосом, – если ты сбежишь вместе с красной девчонкой, то отчитываться перед Талом Хаджусом буду я; именно мне придется предстать перед ним, и тогда либо моя правота будет доказана, либо знаки различия с моего мертвого тела отдадут более успешному воину, потому что таковы обычаи Тарка. Я никогда не ссорился с Тарсом Таркасом; вместе мы управляем самой большой из общин зеленых людей, и нам совсем не хочется сражаться друг с другом. Так что, если бы ты умер, Джон Картер, я бы только порадовался. Однако ты можешь быть убит нами без приказа Тала Хаджуса всего в двух случаях: в личной схватке при самозащите, если ты вдруг нападешь на кого-то из нас, или же при попытке к бегству. Ради справедливости я должен тебя предупредить: лишь при одном из этих условий мы сможем взять на себя эту огромную ответственность. Доставить красную девушку к Талу Хаджусу – дело величайшей важности. За тысячу лет Тарку ни разу не доставалась такая пленница: она ведь внучка величайшего краснокожего джеддака, который также является нашим величайшим врагом. Я все сказал. Красная девушка заявила, что нам чужды человеческие чувства, но мы просто искренняя, правдивая раса. Можешь идти.
