Тим Леббон - Конг: Остров Черепа
…прямо к «Хьюи» Миллса.
– Берегись! – закричал он.
Коул и без него увидел, что происходит, и бросил машину вверх, уходя от кувыркающегося «Си Стэллиона», но было поздно. Винты врубились в корпус их «Хьюи» прямо по миделю. Раздался оглушительный скрежет рвущегося металла. Бортстрелка разорвало надвое. Релеса удар выбросил наружу, и он полетел вниз так же быстро, как и они.
Миллс зажмурился, и его машина рухнула сквозь полог джунглей, укрывший этот треклятый остров.
* * *Никогда в жизни Паккард не терял вертолетов. Однажды был подбит, сорвался в сваливание, но сумел посадить машину и даже дотянуть до дома, имея на борту второго пилота и двух пассажиров, разнесенных в клочья удачным выстрелом из вражеского РПГ.
А сейчас вот-вот мог сбыться страшнейший из его кошмаров, величайший кошмар любого летчика – сгореть заживо.
Он висел вниз головой. Где-то слева стонал его второй пилот, Нова, но Паккард не мог видеть его – глаза заливала кровь, а в кабине сбитого «Хьюи» было полно веток и листьев. Полковник оценил полученные травмы, надеясь не найти ничего, что могло бы помешать выбраться. Плечи – оба – зверски болели, но это ничего, двигаться было можно. Еще он получил множество ушибов и чувствовал, что изо рта в ноздри течет кровь. Откашлявшись, Паккард выплюнул плотный сгусток крови и слизи. При ударе он прикусил язык, но был вполне уверен, что не откусил его часть.
Сквозь кровь, заливавшую ноздри, пробивался запах гари, а кроме того – та самая, весьма специфическая вонь авиационного топлива. Едва языки пламени доберутся до разлитого горючего, ему конец. Полковник потянулся к поясу, нащупал кобуру – к счастью, до нее удалось достать. Но будем надеяться, что воспользоваться пистолетом не придется.
Затрещала, напоминая о том, что он – лишь один из участников общего хаоса, рация. Послышался голос Чепмена:
– Я «Лис-семь»! Утечка топлива. Хвостовой роторный бок поврежден, сбоит, штатное управление… пытаюсь следовать к северному берегу…
Паккард потянулся к замку привязной системы, но огромный расщепленный сук не позволял нащупать его. Тогда он провел рукой вдоль пояса и нащупал ножны.
Позади с негромким «пах!» вспыхнула лужица бензина.
Нова застонал опять.
– Сзади есть кто живой? – крикнул Паккард. От крика заболело в груди, но звуком собственного голоса он остался доволен. Он не утратил главного – уверенности.
Сзади не откликались. Значит, его стрелок потерял сознание, погиб или вовсе исчез.
С трудом вытащив нож из ножен, Паккард извернулся, просунул лезвие под привязные ремни так, чтобы захватить и плечевой и поясной разом, и начал пилить короткими резкими движениями.
Едва ремни подались, он втянул голову, прижал подбородок к груди, упал, приземлившись на плечи, перевернулся и выбрался из разбитого «Хьюи». Спрятал нож, обежал кабину кругом.
– Нова, я здесь, – сказал он, дотянувшись до руки второго пилота. Тот был жив, но тяжело ранен. Только бы вытащить его – тогда можно будет организовать первую помощь.
Паккард сжал запястье Новы…
…но оно тут же вырвалось из его пальцев. Гигантский зверь подхватил их «Хьюи» и поднял его к небесам, обрушив на Паккарда град обломков. На миг прикрыв лицо ладонями, полковник снова поднял взгляд – и увидел, как огромное, словно гора, чудовище подкинуло изувеченную машину вверх, полюбовалось, как она падает, кувыркаясь в воздухе, и жестоко ударило ее сжатой в кулак рукой. Вертолет исчез из виду. Через несколько секунд в отдалении раздался треск и удар, а затем – взрыв.
Паккард выхватил пистолет, выстрелил раз, другой… Но это было все равно, что пускать пули в черную дыру.
Непонятное существо обернулось к нему и уставилось прямо ему в глаза. Палец Паккарда застыл на спусковом крючке…
Поперек морды чудовища хлестнула пулеметная очередь. В воздух взметнулись клочья шерсти и брызги крови. В бой вступил единственный задействованный в операции «Чинук»[33]. Его знакомое «уока-уока» странным образом подействовало успокаивающе. Эта тяжелая, тихоходная «птичка», кроме прочего снаряжения, несла на борту разом два джипа. Уж с таким-то великаном чудовищу не справиться.
Паккарда вдруг охватило тягостное чувство обреченности. Все происходящее казалось до боли ирреальным, словно во сне. Он оглянулся вокруг, окинул взглядом незнакомые джунгли, деревья, сломанные и вырванные с корнем рухнувшим на них «Хьюи»… Да все это – просто кошмарный сон, а уцелевшие вертолеты, пулеметные очереди, рев огромного зверя – лишь порождения его больного разума…
Резко встряхнув головой, он хлестнул себя по щеке. На пальцах осталась кровь. Нет, это не сон. Кровь – настоящая, и жизни его людей – тех, кого этот зверь еще не успел погубить, – тоже вполне реальны.
«Это не просто зверь, – подумал он. – Эта тварь – нечто иное».
Чудовище сорвалось с места, одним гигантским скачком преодолев расстояние, отделявшее его от атакующего «Чинука». Земля вздрогнула под тяжким ударом его ног, огромные руки с растопыренными пальцами взлетели кверху, ладони сомкнулись поперек фюзеляжа вертолета. Лопасти винтов рубанули его по рукам, и оно взревело, вторя скрежету металла и вою двигателей пострадавшей машины. Фюзеляж великана-«Чинука» разломился пополам. Ухватив обе его половины, зверь ударил их друг о друга, швырнул оземь и принялся топтать.
Полковника объял ужас. «Если оно вспомнит обо мне… – подумал он. – Если обернется…»
И Паккард сделал то, чего не делал никогда в жизни. Он бросился бежать от врага. Нет, не от страха – от яростного желания жить.
Жить – и в свое время продолжить этот бой.
* * *Конрад открыл глаза. Возможно, он был оглушен при падении, а может, разум и тело просто отключились в момент удара, спасая его от лишних потрясений. Теперь пора было прийти в себя. Теперь требовалось быть в полностью рабочем состоянии – начеку, в здравом уме, готовым ко всему, чему угодно. Как ни смешно, но на миг он усомнился – может, все это был только сон?
В ноздрях щекотало от запаха дыма. Рядом кто-то закашлялся.
– Вы в порядке? – прохрипел он, пытаясь разглядеть Уивер, но дым ел глаза и не давал этого сделать. Капитану был нужен ответ. Его лицо было залито кровью, инстинкт подсказывал, что кровь – чужая, и ему был очень нужен ее ответ!
– Уивер! – окликнул он громче.
Протянув руку в сторону, он нащупал ее бедро. Значит, журналистка все еще сидит рядом, пристегнутая к креслу…
– Да, вроде бы все о’кей.
Конрад протер залитые слезами и кровью глаза, отстегнулся от сиденья и взглянул в сторону противоположного люка. Бортстрелок исчез вместе со своим «Браунингом». От него остались лишь пятна крови.
– Сливко, оставайся на месте, – сказал Конрад, еще не зная, жив ли хоть кто-нибудь из пилотов. – Мы висим, застряли в деревьях.
Уивер тоже пыталась отстегнуться, но замок ее ремня заклинило, а времени терять не стоило. Конрад выхватил нож, наклонился к женщине и разрезал ремень безопасности.
Подобравшись к двери, оба начали спуск. До земли оказалось всего футов десять – их «Хьюи» повис почти горизонтально, улегшись брюхом на два сломанных ударом корпуса дерева. Скорее всего, они-то и смягчили удар.
Оказавшись на земле, Конрад потянул носом воздух. Авиационным топливом не пахло – по крайней мере, пока. Он поднял взгляд к кабине:
– Сливко! Что с пилотом?
– Мертв.
– Сможешь выбраться?
Ответа не последовало.
– Сливко! – крикнула и Уивер.
Тот осторожно выглянул из кабины сквозь проем люка. Ужас в его взгляде был смешан с восторгом от осознания, что он жив.
– Давай вниз, – сказал Конрад. – Надо уходить.
Пережив катастрофу и почувствовав под ногами земную твердь, он вновь обрел уверенность в себе. Как ни смешно – учитывая, что нескольких десятков человек, скорее всего, погибли, а все вертолеты до единого уничтожены гигантским чудовищем, – но на душе стало спокойно. В воздухе его судьба зависела от посторонних. Теперь же он снова мог решать за себя сам.
Настало время разобраться, что за чертовщина творится вокруг.
Сливко, с ног до головы залитый кровью, неуверенно пополз вниз по стволу поваленного дерева.
– Уивер, помогите ему, – велел Конрад. – А мне нужно подняться повыше.
– Что? Вы серьезно?
– Скоро вернусь.
Он сделал шаг, но Уивер схватила его за плечо.
– Конрад…
Все, что она хотела сказать, было видно в ее взгляде, но сейчас было не время. Позже непременно возникнут и недоверие, и шок, и скорбь.
Не говоря уж о страхе.
– Я понимаю, – ответил он.
Кивнув, она разжала руку. Он углубился в заросли и спрыгнул в глубокую вмятину – след, оставленный огромной ногой. Пройдя поперек следа, он выбрался наверх с другой стороны. В воздухе отчетливо пахло зверем – словно от мокрой собаки, которую давно не мыли. Тяжелый, влажный дух едва не валил с ног. «Вот как пахнут немытые ноги горилл», – подумал он, сдерживая смешок.
