Алексей Корепанов - Вновь и вновь
Чуть ниже по склону, в стороне от креста, сидели на земле у скального выступа четверо воинов в шлемах. Дымился костер, на охапке веток лежали мечи. Воины неторопливо хлебали из котелков. Уходящий вверх серый угловатый бок скалы был испещрен широкими и узкими отверстиями - там, вероятно, находились пещеры. Вход в одну из них темнел за спинами стражей пятном треугольной формы. Вторая группа воинов - десятка полтора человек расположилась лагерем у дороги, ведущей к городу. Там тоже горели костры; белели походные палатки, поодаль, ближе к болотистой лощине, паслись ездовые животные, помахивая пушистыми хвостами. А на самой вершине скалы, в расселине, незаметные для тех, кто внизу, но не скрытые от "глаз" летящего в вышине Помощника, привалившись спинами к камням, сидели трое в темных накидках, скрывающих лица.
Родственники? Ученики?
Крест постепенно уплывал вдаль, смещался к краю иэображения, потому что Помощник делал вираж над морем, перебираясь в следующий квадрат.
- Что там наш информаторий? - Пархоменко покопался в поддлокотнике кресла. - Сейчас он нам выдаст.
Медведев поморщился.
- Зачем, Ваня? И так известно, что т о г д а тоже был некий катаклизм - если верить написанному.
- Для наглядности, для наглядности, - приговаривал Пархоменко, поднеся к уху шарик ответчика. - Вот, слушай. От Матфея святое благовествование. - Он закрыл глаза, медленно повторяя шепот автоответчика: - "И вот, завеса в храме раздралась надвое, сверху донизу; и земля потряслась; и камни расселись..." Так, теперь Марк. - Он замолчал, слушая. - Ага, у Марка только тьма по всей земле и опять же разодранная завеса. Лука... Тьма, та же завеса... И Иоанн... У Иоанна без чудес.
- Тьмы, однако, никакой не было, - заметил Медведев. - Уж тьму-то мы с тобой и из-за моря не прозевали бы. - (Накануне и он, и Пархоменко исследовали материк-II). - Брось аналогии, Ванюша, неплодотворное это дело.
- И все-таки земля потряслась, - задумчиво сказал Пархоменко. - Вот что, Луис, давай-ка сейчас махнем туда и посмотрим.
Медведев поднял брови.
- Ты что, Ваня! А профилактику биоподсадкам когда делать думаешь?
- Сделаю! До утра провожусь, но сделаю. - Пархоменко стремительно поднялся. - Пошли, Луис, прогуляемся.
...Они пронеслись над темной долиной, невидимые в силовых коконах, и, отыскав нужное место, опустились неподалеку от берега моря. Море было спокойным, в нем отражались звезды. В низине спал в темноте город, там не светился ни один огонек. Тьма не мешала разведчикам, они видели все окружающее так же хорошо, как днем, на то и были разведчиками.
Огромный крест лежал на склоне, словно вырванный иэ земли каким-то великаном.
- Гвозди, Луис. - Пархоменко дотронулся до шероховатой поверхности бревна. - Они егo распяли.
Пархоменко говорил тихо, хотя вокруг, кроме них двоих, никого не было. Исчезла стража, охранявшая вход в пещеру, исчез военный лагерь, и расселина на вершине скалы тоже была пуста. Только поваленный крест. Только охапка сломанных веток. Только пепел костра, обглоданные мелкие кости и разбитый глиняный сосуд - следы трапезы воинов-стражников. И вход в пещеру...
- Не люблю ночные прогулки, - проворчал Медведев. - Ночью спать надо. А если и гулять -так не с тобой, а с большеглазой мечтательницей.
Пархоменко не ответил. Затаив дыхание, он направился к пещере. Сердце колотилось часто и гулко, словно хотело дать знать всем мирам о своем существовании.
- Конечно, тело унесли из пещеры, так что зря идем, - проворчал Медведев за спиной. - Поклонники унесли. А скорее всего, эти ребята в шлемах. Привязали камень к ногам - и в воду, во избежание большого беспокойства. И вообще, Ванюша, у тебя же все на воздухе построено. На песке. Может быть, они каждого второго таким манером на тот свет отправляют. Мы же пока ничего о них не знаем.
В пещере было прохладно и пусто. Ребристые каменные стены, ребристый каменный свод потолка. На каменном полу - тонкий слой песка, занесенного ветром с близкого берега. Ничего. Никого.
Никого...
...Они сидели на краю обрыва и смотрели на сонно вздыхающее море. Звезды, мигая, переглядывались со своими отражениями. Позади, в долине, спали чужие города и селения.
- Понимаю, Ванюша, идея красивая, - говорил Медведев. - Мол, мы, земляне, не избранные... Он един для всех... Воплощается в разное время в разных мирах... Он един ддя всех миров, он подлинный господин этих миров и всех уверовавших он примет к себе... Красиво, не спорю. Но где уверенность? Уж если на то пошло, знаешь, какова вероятность того, что мы попадем в нужное время в нужное место, как раз в момент распятия?
- Знаю, - сказал Пархоменко. - Одни нули после запятой. Но ведь попали.
- А! - Медведев отмахнулся. - Землетрясение, ты прекрасно понимаешь, тоже не доказательство. Мы же не знаем сейсмической активности данного района. И потом, евангелисты все-таки еще и о тьме говорили. А где же тьма?
- Луис, не надо. Почему обязательно все должно быть точь-в-точь? И вообще, закругляйся с объяснениями. Да, и Воскресения, скажешь, не было. Просто унесли тело. Похитили. Концы в воду. Возможно. Мы, практически, еще ничего не знаем...
- Ну вот! - обрадовался Медведев. - Наконец-то.
- Не знаем. Но я - верю.
- Просто хочешь верить.
- Хочу, не хочу, не в этом дело. Верю, - повторил Пархоменко.
Медведев взглянул на лицо напарника и промолчал.
Они сидели под звездами на далекой планете, и за их спинами лежал Крест Распятия, и звезды застыли над Крестом - неисчислимое множество миров, образующих воплощенную когда-то из небытия удивительную Вселенную.
