Борис Зубков - Почему люди хотели покинуть Землю
— Мне так захотелось искупаться, — бормотал он, — так захотелось… И вот… море…
Захотелось! И возникло море, в котором он чуть не утонул. Бедняга! Конечно, ни он, ни мы еще не подозревали, что в то утро на всей Земле началось Удивительное. Каждое желание человека стало немедленно осуществляться. Стоило только вслух или про себя захотеть — и любая мечта принимала осязаемые, вещественные формы. Все, что живописал разум, превращалось в предметы, живые существа, явления природы… Все стало возможным! И даже невозможное стало возможным…
Через три дня был создан Международный Информационный Центр. Ошеломленное человечество решило собрать факты, только факты, чтобы потом создать теорию Удивительного и принять Совместные Решения. Меня направили в Центр переводчиком. Под моим началом было девять переводческих машин, из которых шесть переводили с языков, которые я почти не знал, на языки, которые я совсем не знал. Но это не мешало нам собирать факты, только факты, в преогромном количестве.
Лично мне, как вы уже знаете, с самого начала досаждали различные звери. Увы, слоны и пантеры, созданные могучим воображением писателя Бубрикова, который, не покидая дачного поселка, дописывал второй том «Путешествия в страну лиан», это еще не самое худшее. Я всегда любил животных, даже теперь под одной из переводческих машин поселил старую черепашку. Но когда Боблдамское общество защиты животных решило, что их милые мопсики, попугаи и коровки ничем не хуже людей, стоит только немедленно научить их говорить, — это уже граничило с катастрофой. Попробуйте хладнокровно доить корову, которая пытается обсудить с вами международные события. Или хотя бы назвать ослом осла, который осведомляется о результатах футбольного матча Бразилия — Перу. А когда моя черепашка нестерпимо скрипучим голосом попросила не так часто включать переводческую машину, потому что гудение трансформаторов действует ей на нервы, я думал, что меня хватит удар.
Жена прислала письмо. Наш сынишка сумел заболеть свирепой ангиной. Я уже знал, что половина детей Земли хрипит и кашляет — они объелись мороженым. Другая половина предприимчивых детишек болеет золотухой — они сверх меры наелись конфет. Стоило только матерям отвернуться — и каждый ребенок воображал себе горы сладостей и сливочных пломбиров. К счастью, все дети уже выздоравливали! Это врачи сумели вообразить, что их маленькие пациенты прошли курс лечения.
Стало понятным — лекарства больше не нужны! Таков был, пожалуй, самый отрадный факт из тех немногих отрадных фактов, что удалось собрать Международному Центру.
Если медики проявили себя с наилучшей стороны, то историки и археологи причинили людям массу хлопот. Они смешали в одну кучу века и эпохи, поселяя среди нас далеких предков. Мне самому уже приходилось выручать из затруднительного положения римского патриция, умирающего от жажды перед автоматом с «газировкой», и переводить через улицу греческого философа, тщетно скрывающего свой страх перед потоком машин. Полиция и милиция всех стран только тем и занималась, что разнимала драки, стычки и поединки, которые то и дело затевали разные странствующие рыцари, мушкетеры, крестоносцы, оруженосцы и прочие парни, закованные в ржавое железо. Все полицейские участки были переполнены этими забияками, пахнущими луковой похлебкой и сыромятной кожей. Но предков не убывало! Наоборот, их становилось все больше. Историки плодили их племенами и ордами.
Представляете, как нам в Информационном Центре было трудно отличать настоящие факты, сообщенные реальными людьми, от тех хвастливых сказок, что придумывали придуманные и воинственные предки.
А само здание Международного Центра! Его строил… что я говорю «строил», просто намыслил, вообразил знаменитейший архитектор. К сожалению, неугомонный маэстро продолжал ломать голову: что бы еще такое усовершенствовать в своем детище? Каждое утро мы искали свое здание по всему городу — то оно оказывалось на холме, то на берегу озера, то затиснутое среди множества других навыдуманных небоскребов. И если с утра я начинал работать в пятиугольном зале на пятом этаже (это была очередная новаторская выдумка маэстро — каждый этаж имел количество углов, равное номеру этажа), то к вечеру зал превращался в шар, увенчивающий свежевыдуманный шестидесятый этаж. Весь день здание ходило ходуном, будто плясало вприсядку на гигантских качелях.
Да что там наше здание! Пустяк! Тридцать второго февраля (теперь были и такие даты) жители Парижа, проснувшись, обнаружили, что город висит в воздухе, а сверху его прикрывает что-то темное, мрачное и непонятное. Оказалось — две конкурирующие фирмы осуществили одновременно два гениальных плана полной реконструкции столицы. По одному проекту весь город получал подземные улицы, подземные универмаги, подземные скверы, подземные бассейны и стадионы. По конкурирующему проекту все воздвигалось в воздухе на четырех миллионах железобетонных столбов — воздушные вокзалы, воздушные музеи, воздушные ипподромы, воздушные набережные и такой же метрополитен. В результате город оказался между небом и землей. Из-под него вынули реальную почву, а над ним повисли воздушные замки.
Мне лично особо опасными казались изобретатели. Самые смутные, неуловимые, туманные, замысловатые и рискованные идеи этих профессиональных выдумщиков незамедлительно приобретали зримый и весомый облик. Противно извивающийся живой автобус прищемил мне ногу живой дверью, а кровать среди ночи превратилась в ванну с ледяной водой, но никто уже не обращал внимания на подобные пустяки. Хуже было, когда изобретатели-кибернетики направили свои мысленные усилия на создание роботов. Полчища роботов за пару дней высосали все электричество, но изобретатели-энергетики тут же наполнили все пространство электроэнергией. Теперь, прикоснувшись к любому металлическому предмету, вы чувствовали себя так, будто уселись на электрический стул. Приходилось все время витать в воздухе! Жизнь становилась невыносимой!
Удивительное продолжалось еще только вторую неделю, а Международный Информационный Центр уже оказался накануне краха. Нам нужны были факты, только факты! А откуда их было взять? Газеты и журналы прекратили свое существование. Еще бы! Ведь каждый читатель всегда имел собственное мнение, какой именно должна быть ЕГО газета. Когда все обрели возможность овеществлять свои выдумки, каждый подписчик получил СВОЮ газету. Ни один экземпляр миллионного тиража ни в чем, даже в названии, не походил на остальные 999999 экземпляров: Какие уж тут факты! Не устояли и почтово-телеграфные работники. Они вольно или невольно измышляли кучи телеграмм и писем. Кое-кто изловчился воображать… радиоволны! Эфир наполнился информационным хаосом. Порвалась связь времен и народов…
