Александр Матюхин - Другие и леший
И все же я пил минералку, которая, как уверялось на этикетке, была разлита на каком-то шоссе близ Москвы, и срок ее истек с месяц назад. Со вкусом совпадало точно!
В машине нас было четверо. Собственно, я — Сан Саныч Перевертов, Петька Бодяжный, его невеста — Маринка, фамилии которой я до сих пор не выяснил, и еще одна девчонка с нашей группы — Катя. Ее Спиридон Паллычу посоветовал я. Не только потому, что она очень хотела поехать сама, но еще я просто уже давно обещал ей медовый месяц, да все никак не хватало времени его устроить. Хотя женаты мы уже почти год.
— Твоя бабушка похожа на Бабу Ягу? — спросила Маринка, подставляя лицо ветру из приоткрытого окна. Воздух был прохладным и приятным.
— Моя бабушка похожа на Фаину Раневскую, — ответил Петька. В это время он возился со стеклянной бутылкой пива, ища в машине место обо чтоб ее можно было открыть. Остальное наше пиво было либо в банках, либо в пластиковых бутылках и по этому особых проблем не доставляло.
— У нее крючковатый такой нос, добродушные глаза и всевозможные парики! А еще она часто добавляет «дорогуша», когда к кому-нибудь обращается.
— Хочу себе парик! — заявила Маринка, хотя волосы у нее и так длинные и светлые.
— Зачем тебе парик? Ты прекрасна аки…ммм…аки светило! — бутылка из-под его пальцев брызнула пеной. Маринка взвизгнула и огрела Петьку пустой пластиковой тарой по голове. Петька сделал вид, что умер и упал Маринке на колени. Правда, будучи мертвым, бутылку из рук не выпустил и сделал несколько глубоких глотков.
— Я тоже парик хочу! Рыжий! Петь, мне рыжие волосы идти будут?
— А мнение мужа уже никого не интересует? — осведомился я.
— Я знаю, что тебе рыженькие не нравятся, — парировала Катя, — буду с деревенскими парнями заигрывать! Они, говорят, красивые! Здоровенные! Мускулистые!
— И тупые!
— Нет, Петь, не тупые, а мало образованные, — возразила Катя, — я магнитобуль им покажу, то-то они удивятся! Зато все как один у моих ног…
— А как он вообще выглядит, этот ваш магнитобуль? — поинтересовалась Маринка, спихивая с колен голову Петьки. Бодяжный подавился пивом и стал громко кашлять.
— Коробочка такая, с экраном и кнопочками, — объяснил я, — что-то вроде локатора. Только определяет он не наземные или воздушные цели, а ин-энергетические…
Ин-энергетика сама по себе — это энергия, на которую не действую никакие законы физики. Она свободно перемещается в пространстве и времени, иногда образуя простые и сложные формы ин-материи. Как доказал Иван Иванович Кривоножко, к простым формам относились бесплотные или относительно (частично) плотные предметы или существа. Приведения всякие, сгустки и красные пятка, кресты в воздух — все это легкие формы. К сложным, соответственно, относились формы, которые вдобавок к своему виду, выполняли какие-то определенные функции. Плавающие в океанах корабли-призраки, к примеру, или автомобиль убийца. Правда, ин-материя, какой бы реальной она порой не казалось, была ни чем иным, как скоплением ин-энергии и по плотности своей не превышала плотности воздуха.
Ин-энергетика сейчас активно использовалась в различных областях науки, и по этому найденный нами источник (а откуда еще, интересно, могли взяться в деревне домовые и лешие) мог помочь нам не только защитить диссертации по ирреальной физике, но и неплохо подзаработать.
— И далеко еще до деревни? — спросила Маринка.
Я пожал плечами, сверившись с картой, в которой давно запутался. Ответил Петька, бесцеремонно выкинувший пустую бутылку в окно. Благо, вокруг тянулись одни только поля пшеницы и гороха.
— еще минут десять-пятнадцать и подъедем. Тут, главное, нужный поворот не пропустить. Ты, Санек, как шлагбаум увидишь, так, налево после него не забудь повернуть. А там через лесок и в деревню прямой дорогой.
Тут как раз из-за ближайшей группки одиноких акаций вынырнул шлагбаум. Он был перекошен, с облупившейся краской и насквозь ржавый. Слева стояла убогая деревянная будка, поросшая травой.
— а знаки где, — угрюмо поинтересовался я сам у себя, притормаживая.
Впрочем, судя по состоянию самой железной дороги, вряд ли со времен Сталина здесь ездили поезда.
Шпал я вообще не разглядел, раздумывая о том, что придется вылезать и поднимать шлагбаум руками, а между рельс паслось, пощипывая травку, стадо единорогов.
Я, как безумный, вдавил педаль тормоза в пол, едва не стукнувшись лбом о баранку! Катя задела локтем дверцу и вскрикнула! Петька с глухим стуком упал под сиденье, и от туда донеслись его приглушенные ругательства вперемешку с угрозами в мой адрес.
А единороги и ухом не повели, продолжая объедать траву вокруг железной дороги.
— Ты чего?! — Катя бросила в мою сторону гневный взгляд, но, когда я ткнул пальцем в сторону единорогов, открыла рот и выпучила глаза, прильнув к лобовому стеклу и напрочь забыв об ушибленном локте.
— …и распну на кухне в раковине! — закончил Петька. Его кудлатая голова показалась над сиденьями.
В отличие от Кати и Маринки, он сразу все заметил и удивлено присвистнул, разглядывая диковинных животных.
Единорогов было пятеро или шестеро, не могу сказать точнее, поскольку они лениво бродили туда сюда в густой траве, то и дело исчезая из поля зрения. Все одинаково похожие на обыкновенных лошадей. С той лишь разницей, что все они были белоснежными, без единого темного пятнышка, размером даже меньше пони, а изо лба каждого выпирал небольшой, но массивный рог. Единороги не предпринимали никаких попыток удалиться или бежать. Судя по виду, им было глубоко наплевать и на машину и на сидящих в ней людей. Единороги мирно щипали травку, дергали шикарными белыми хвостиками и изредка негромко ржали.
— Магнитобуль! Доставай! Живее! — страшным шепотом заорал Петька.
— И фотоаппарат, — Маринка исчезла за креслами. Вслед за этим раздалось шуршание пакетов и стук пивных банок.
Все единороги вдруг разом подняли головы и навострили уши, смотря в нашу сторону. Я даже смог разглядеть, что тот конец рога, который выпирал изо лбов животных, порос белым пушком.
— Вот, — Маринка выпрямилась, подавая Кате упакованный «Кодак», а мне сумку с магнитобулем.
И в этот миг единороги сорвались с места и стремительно умчались в сторону начинающегося леса.
Как ни торопилась Катя, они лишь запуталась в упаковке фотоаппарата, а единорогов к тому времени и след простыл. Я же распаковал магнитобуль, положил его себе на колени и включил.
Экран засветился, и Петька за моим плечом вновь ошарашено присвистнул; вся дорога, лес и деревня, схема которой передавалась по спутнику, были покрыты зеленой густой сеткой, в некоторых местах попросту сливаясь в мутно-зеленые пятна. Я почувствовал, что резко вспотел. Ведь зеленый цвет и обозначал ин-энергию…
