Артур Кларк - Ох уж эти туземцы! (= Three Men in a Flying Saucer)
Вот так, без особой помпы, не попав в учебники истории, состоялся первый контакт Человечества с Пришельцами.
– А может, следовало все ему рассказать? – задумчиво, но без большой уверенности спросил Дэнстор. – Это сильно упростило бы нам задачу.
– Судя по одежде и выполняемой работе, этот человек не ученый и не влиятельная персона. Сомневаюсь, чтобы он вообще сумел понять, кто мы такие.
– А вот еще один! – Дэнстор протянул руку вперед.
– Не надо бежать к нему, еще перепугается. Пойдем не торопясь навстречу, и пусть он сам вступит в разговор.
Прохожий решительно направился к ним и прошел между ними, даже не заметив их присутствия; прежде чем Дэнстор и Крайстил успели опомниться, он уже скрылся за поворотом тропинки.
– Подумать только! – воскликнул Дэнстор.
– Не расстраивайся, – философски заметил Крайстил, – уверяю тебя, что от этого было бы еще меньше проку, чем от первого.
– Ну и дикарь!
Они с негодованием посмотрели вслед профессору Фицсиммонсу, который в потрепанном туристском костюме совершал утренний моцион, погрузившись в размышления над одной из сложнейших проблем ядерной физики. И Крайстил впервые подумал, что, пожалуй, установить контакты вовсе не так просто, как он весьма самонадеянно полагал.
Литтл Милтон оказался ничем не примечательной английской деревушкой, приютившейся у подножия холмов, за которыми осталось летающее блюдце. Улицы были почти безлюдны, так как мужчины отправились на работу, а женщины, благополучно завершив утомительную утреннюю процедуру собирания и выпроваживания из дому своих господ и повелителей, еще не успели привести себя в порядок. Вот почему Крайстил и Дэнстор дошли почти до самого центра деревни, прежде чем повстречали живую душу, оказавшуюся деревенским почтальоном. Почтальон, завершающий свой утренний объезд, находился в скверном расположении духа – ему пришлось две лишние мили крутить педали, чтобы завезти на ферму Доджсона грошовую открытку. В довершение всего посылка с грязным бельем, которое Гуннер Ивэнс еженедельно посылал в стирку своей любящей мамочке, оказалась гораздо тяжелее обычного; в этом не было ничего удивительного, если принять во внимание, что в белье были запрятаны четыре банки мясных консервов, позаимствованные им на хозяйской кухне.
– Будьте добры… – учтиво обратился к почтальону Дэнстор.
Однако тот не был расположен к болтовне.
– Занят. Уйма работы, – буркнул он и исчез.
– Это уж слишком! – возмутился Дэнстор. – Неужели все они ведут себя так?
– Наберись терпения, – ответил Крайстил, – не забывай, что их обычаи совершенно отличны от наших; необходимо время, чтобы завоевать их доверие.
Как антрополог, имеющий опыт работы с первобытными племенами, я не нахожу в их поведении ничего удивительного.
– Тогда давай стучаться в дома, – сказал Дэнстор, – уж тут-то они от нас не убегут.
– Попробуем, – не слишком уверенно согласился Крайстил, – только избегай всего мало-мальски похожего на церковный храм, не то не миновать беды.
Впрочем, даже самый неопытный из космических пришельцев не принял бы домишко, предоставленный муниципальным советом престарелой вдове Томкинс, за церковный храм. Старуха Томкинс была так приятно поражена, увидав у порога своего дома двух джентльменов, что даже не обратила внимания на некоторые странности их туалета. На протяжении секунды она приняла их сначала за адвокатов, сообщающих о неожиданном наследстве, затем за газетных репортеров, берущих интервью в связи с сотым днем ее рождения (на самом деле ей исполнилось только девяносто пять, но она набавляла себе года). Взяв в руки грифельную доску, которую всегда держала у двери, она обрадованно приветствовала гостей.
– Пишите вот здесь, – прошамкала она, протягивая доску, – вот уже двадцать лет, как я ничего не слышу.
Крайстил и Дэнстор растерянно переглянулись. Такой оборот событий они не предвидели. К тому же с письменностью землян они до сих пор были знакомы только по объявлениям на телевизионных экранах и пока еще не сумели ее расшифровать. Но тут Дэнстора, обладавшего фотографической памятью, осенило.
Неловко держа в руке мелок, он начертал на доске фразу, которая, по его убеждению, служила общепринятым знаком к прекращению разговора.
Когда опечаленные незнакомцы удалились, престарелая вдова в полнейшем недоумении принялась разглядывать каракули на своей доске. Прошло немало времени, прежде чем ей удалось их разобрать – Дэнстор к тому же допустил несколько ошибок, – и тут ее недоумение возросло еще больше. На доске было написано:
ПЕРЕДАЧА ПРЕРВАНА ПО ТЕХНИЧЕСКИМ ПРИЧИНАМ Идее Дэнстора нельзя было отказать в остроумии, но бедная старушка так никогда и не постигла всей ее глубины.
Не более повезло им и в следующем доме. Дверь открыла молодая особа, чей словарный запас состоял в основном из смешков и хихиканий. Какое-то время она пыталась взять себя в руки, но потерпела неудачу, и тогда, изнемогая от смеха, она захлопнула дверь перед самым носом пришельцев.
Прислушиваясь к ее приглушенному истерическому хохоту, Крайстил и Дэнстор пришли к скорбному для себя выводу, что их маскировка вовсе не столь безупречна, как им бы того хотелось.
Миссис Смит, хозяйка третьего дома, в отличие от всех прежних собеседников была отнюдь не прочь поболтать, что и доказала на деле – она тараторила со скоростью не менее 120 слов в минуту, причем с акцентом, из-за которого в ее словах было так же трудно разобраться, как и в речи Сэма Хиггинсботама. Дэнстор, едва лишь ему удалось вставить слово, принес ей свои извинения, и они двинулись дальше.
– Неужели никто из них не умеет говорить на том же языке, что и радио?
– горестно изливал он свою душу. – Как же в таком случае они умудряются понимать свои собственные радиопередачи?
– Должно быть, мы выбрали неудачное место, – ответил Крайстил, чей оптимизм заметно поубавился. В дальнейшем, когда его последовательно принимали то за сотрудника Института Гэллапа (проводящего опрос общественного мнения), то за кандидата от консервативной партии, то за коммивояжера, торгующего пылесосами, и, наконец, за спекулянта местного черного рынка, его вера в себя оказалась окончательно подорванной.
Но вот, в шестом или седьмом по счету доме дверь им открыла не домохозяйка, а долговязый юнец. В его потной ладони был зажат журнал с изображением ракеты, летящей над изрытой кратерами планетой. Что это за планета – оставалось неясным, но уж, во всяком случае, это была не Земля.
Через всю обложку шла надпись: «Потрясающая псевдонаучная фантастика. Цена 25 центов».
