Роджер Желязны - Голый матадор
Я возвратился на кухню проверить, как там кофе. Он сварился. Я налил себе полную чашку, сел за стол и стал пить, прислушиваясь к шелесту дождя.
Приблизительно через полчаса у дома затормозила машина. Я подошел к окну. Вернулась хозяйка — похоже, одна.
Она вошла в дом, закрыла за собой дверь, достала из-под плаща конверт и протянула его мне вместе с ключом.
— Посмотри, все ли на месте, — посоветовала она.
Я послушался. Как будто ничего не пропало.
— Им известно, в каком номере ты остановился?
— Не знаю. Я назвался вымышленным именем. Тебя заметили?
— Может быть.
— А «хвоста» не было?
— Я никого не видела.
Вновь подойдя к окну, я посмотрел на улицу. Вроде бы ничего подозрительного.
— Как мне благодарить тебя?
— Я снова завожусь.
Мы отправились в спальню, и там я постарался как следует выразить свою признательность. Запрет «не выше шеи» сохранился в силе, но у нас у всех хватает причуд; к тому же в постели лицо — далеко не главное. Потом она поджарила телячьи отбивные, а я приготовил салат, после чего мы выпили кофе и выкурили по маленькой черной сигаре из ее запасов. На улице стемнело, дождь прекратился.
Внезапно она уронила сигару в пепельницу и резко поднялась.
— Мне нужно в ванную.
Опять зашумела вода. Прошло несколько минут, и вдруг зазвонил телефон. Я не знал, как поступить. А если звонит ее приятель или муж, которому наверняка не понравится мой голос?
— Алло?
В трубке что-то затрещало, видно, звонили издалека.
— Алло? — повторил я.
— Эм?.. Можно Эм?.. — произнес мужской голос, исходивший словно из морской ракушки. — Кто... говорит?
— Джесс, — отозвался я. — Джесс Смитсон. Я снял этот дом на неделю у какой-то женщины. Не знаю, как ее зовут.
— Передайте ей... звонил Перси...
— Возможно, я ее не увижу. Больше ничего?
— Скажите... что я... еду... — Раздался щелчок, разговор закончился.
Я подошел к ванной и постучал в дверь.
— Тебе звонили.
Она выключила воду.
— Что?
И тут прозвенел звонок. Я кинулся на кухню, выглянул в окно. Гостя видно не было, но у дома стояла машина — синего цвета.
— Это за мной, — сообщил я через дверь.
— Иди в спальню. Спрячься в шкафу и не выходи, пока я не скажу.
— Что ты собираешься делать?
Звонок повторился.
— Прячься!
Я послушался. В конце концов, у нее, в отличие от меня, был какой-то план.
Темнота, кругом одежда. Я прислушался. Голоса — хозяйки и грубый мужской. Они беседовали с полминуты. Похоже, гостя впустили. Внезапно раздался истошный вопль — его вопль, — который быстро оборвался; что-то тяжелое рухнуло на пол.
Я вылез из шкафа и направился к двери.
— Не выходи! — предупредила хозяйка. — Я еще не разрешала.
Как ни странно, я подчинился. Тон у нее был весьма решительный.
— Ладно, — сказала она чуть погодя. — Теперь выходи. И захвати мой плащ.
Я заглянул в шкаф, достал плащ и вышел в гостиную. На полу распростерся накрытый пледом человек. На хозяйке не было ничего, если не считать полотенца и очков. Она взяла у меня плащ и накинула себе на плечи.
— Ты говорил «они». Сколько их всего?
— Двое. Я думал, мне удалось уйти от них в Атланте.
— На улице стоит машина?
— Да.
— Другой в ней или шныряет вокруг?
— Наверное, второе.
— Иди обратно в шкаф.
— Подожди! Я не допущу, чтобы женщина...
— Иди в шкаф!
Те же суровые нотки в голосе, та же дрожь, что пробрала меня при знакомстве. Я ушел в спальню.
Она распахнула входную дверь. Минут через пять я выбрался из шкафа, прокрался в гостиную и заглянул под покрывало.
Когда она вернулась, я сидел в гостиной, куря сигару и держа в руке стакан с виски.
— Налей мне вина, — попросила она.
— Другой...
— ...больше тебя не побеспокоит.
— Что ты с ним сделала?
— Не спрашивай. Я помогла тебе, верно?
— Верно.
— Тогда налей мне вина.
Я поднялся, наполнил бокал и передал ей.
— Если мы отвезем их в порт... Твой приятель не откажется выкинуть трупы в море?
— Нет.
— Я приведу себя в порядок, — сказала она, наполовину осушив бокал, — а потом мы погрузим их в машину. Вероятно, отделаться от них нам удастся не сразу.
— Пожалуй.
После того как я избавился от синего «Фьюри», мы затолкали трупы в ее машину. Затем я назвал адрес. Перегрузить мертвецов на лодку мы сумели лишь после полуночи.
Я повернулся к своей знакомой, стоявшей в тени свайного помоста.
— Ты выручила меня из беды.
— Как выяснилось, не зря, — улыбнулась она. — Продолжим?
— Прямо здесь?
Она рассмеялась и распахнула плащ, под которым ничего не было.
— А почему нет?
Я не стал отказываться. Обнимая ее, я понял, что не хочу обрывать знакомство.
— Поехали со мной. Я буду очень рад. Мне хорошо с тобой.
Я поцеловал ее в губы и прижал к себе едва ли не со всей силой, на какую был способен. По щеке моей спасительницы, кажется, сбежала слеза. В следующий миг женщина отвернулась и вырвалась из моих объятий.
— Ступай, — проговорила она. — Ты хорош, но не настолько. У меня найдутся занятия получше.
Ветра не было и в помине, однако концы ее платка словно развевались. Она быстро повернулась и двинулась к машине. Я последовал за ней.
— Ступай в лодку, — произнесла она, не оборачиваясь. Столь сурово она со мной еще не разговаривала. — Ну-ка, марш!
Снова приказной тон, которому невозможно не подчиниться.
— Ладно, — сказал я. — Спасибо за все. Прощай.
Мы с Джо вышли в море и, отойдя на значительное расстояние от берега, выкинули за борт одеревеневшие трупы, после чего я долго сидел, опершись на поручень. Тут только я вспомнил, что так и не рассказал хозяйке о звонке Перси. Потом у меня за спиной встало солнце, и море на западе будто превратилось в золотое руно.
