Величка Настрадинова - Храни меня мой талисман
- Черт побери! Я вчера не выпил ни капли! Почему же у меня такая тяжелая голова? И сны какие-то странные! Эк меня забрало это кольцо! Даже во сне его вижу...
Он поудобнее устроился в кровати, взял в руки пачку исписанных листов и принялся читать. Потом о чемто глубоко задумался и попытался подытожить то, что он знал:
Во-первых, никто с точностью не может утверждать, какое из колец Пушкин считал талисманом. В имеющихся трех различных версиях упоминается о трех кольцах: с изумрудом (смарагдом), сердоликом и о третьем, якобы украшенном черной эмалью.
Во-вторых, сторонники "изумрудной" (или "смарагдовой") версии утверждают, что на камне было вырезано изображение древней египетской богини Нут - "Матери солнца и всех звезд, рождающей богов". Кроме того, слова молитвы, с которой древние обращались к богине.
(Интересно, на каком языке или наречии? И где помещалась эта молитва? Тоже была вырезана на камне?
Или, может, выгравирована на золоте? Впрочем, сторонники этой гипотезы утверждают, что камень якобы был нампого более древний, чем кольцо, и что он был оправлен в золото двести-триста лет тому назад. Итак, что мы имеем: изображение богини Нут на зеленом камне и, кроме того, - текст молитвы приблизительно из тридцати слов. Иероглифы? Но может ли все это поместиться на камне? Или же все это плод несколько буйной фантазии авторов версии, поскольку они утверждают еще, что кольцо, прежде чем стать фамильной драгоценностью Пушкиных, принадлежало: а) Борису Годунову и его дочери Ксении; б) царю Ивану III и его дочери Елене и в) еще кому-то...
В-третьих, кольцо с сердоликом Пушкин подарил (по достоверным источникам) Жуковскому. Позднее, сын Жуковского вручил его писателю Тургеневу, который очень им гордился и в свою очередь завещал Льву Толстому. После его смерти Полина Виардо переслала это кольцо в Россию. Оно оказалось в музее Пушкина, откуда исчезло во время революции.
Однако, приверженцы "смарагдово-изумрудной" версии настаивают на том, что Пушкин считал талисманом именно это кольцо, то есть кольцо с изумрудом.
И подарила его ему г-рафиня Воронцова. (А как же тогда быть с фамильной драгоценностью семьи Пушкиных?)
В-четвертых. Присмотримся к туманной версии относительно шерстня с черной эмалью и диковинной надписью. По этой версии перстень принадлежал знаменитому прадеду Пушкина Ибрагиму Ганнибалу, арапу Петра Великого. Никто не мог прочесть ту надпись.
Одному Пушкину было известно ее значение.
Серьезные "исследователи" обошли эту гипотезу своим вниманием. Что ж, тогда займемся ею мы. Хотя она и не сулит больших открытий.
А теперь постараемся поглубже вникнуть в "сопроводительный документ". В стихотворение самого Пушкина. Там есть фраза: "...ты в день печали был мне дан". Так. Кольцо попало к Пушкину "в день.печали".
Что же это за день? Кто мог ему подарить или дать талисман? И почему Пушкин считал его таковым?
Предположим: застав любимого племянника в отчаяния, дядя поэта, Василий Львович, передал ему фамильный талисман, некогда подаренный Василию Тнмо4)еевичу Пушкину княгиней Еленой, дочерью царя Ивана III, со словами, что отныне он всегда будет под его защитой.
Но что это был за "день печали"? Что так терзало поэта? Может, мысль о заточенных друзьях-декабристах?.. А может, поэт был взбешен и оскорблен очередной монаршей "милостью"? А может, все-таки именно этот перстень дала Пушкину в печальный день разлуки графиня Воронцова?..
Последнее предположение, казалось бы, самое привлекательное. Но... как утверждали современники Пушкина, он считал кольцо залогом своего поэтического вдохновения, а поэтом он был - н уже очень известным - до встречи с Воронцовой.
Есть и "исследователи", которые связывают отношение Пушкина к этому кольцу с его политическими симпатиями. Известно, что Пушкин посещал собрания кружка вольнодумцев "Зеленая лампа". Девизом их было - "Свет и надежда". Все члены этого кружка носили перстни с зеленым камнем. Отсюда и смарагдовый перстень-талисман.
Версия эта кажется наиболее "благородной". Но заметим: Пушкин был к тому времени уже сложившимся поэтом. Следовательно, и здесь не сходится...
"Может, дать объявление в газете, - подумал Модест Юрьевич, - и пожертвовать несколько недель на то, чтобы познакомиться с тем, что предложат почитатели детективного жанра или же исследователи-любители?"
Решено, он так и сделает! И без того вся эта история попала к нему в руки благодаря таким же любителям...
По этой самой причине спустя четыре дня на страницах газет, печатающих объявления, появился следующий текст:
"Каждый, кому хоть что-нибудь известно о кольце, принадлежавшем А. С. Пушкину и считавшемуся поэтом его талисманом, прошу обратиться письменно к М. Ю. Савченко по адресу Бортнянская улица, 16, кв. З".
Уважаемый Модест Юрьевич поступил весьма осмотрительно, попросив всех желающих высказаться по данному вопросу в письменном виде.
Однако!
Этнограф в отставке Савченко ошибся, надеясь таким образом сэкономить время. На него обрушилась лавина писем, в которых сотни людей интересовались:
Во-первых, ведутся ли поиски кольца?
Во-вторых, нужны ли добровольные помощники в этом благородном деле?
В-третьих, могут ли принять участие в этих поисках пионеры?
В-четвертых... и т. д., и т. п.
Савченко совсем бы пропал, если бы однажды, воскресным утром к нему не постучалась в дверь соседка по квартире Дарья Осиповна - иначе говоря, Даша. Незамужняя дама тридцати лет, приятной наружности, она служила в какой-то конторе и была такой стеснительной, что сама потом удивлялась, как это она решилась "постучаться в дверь мужчины".
Даша сказала Модесту Юрьевичу, что, видя, сколько писем он получает в последнее время, и понимая, что одному человеку весьма затруднительно самому их прочесть... она решила... Кроме того, ей это совсем не трудно и даже интересно, поскольку речь идет о Пушкине, которого она обожает. Иными словами, она попросила бывшего музейного работника, а ныне пенсионера М. Ю. Савченко принять ее услуги в качестве добровольной секретарши.
Предлож^ение это весьма облегчило Модеста Юрьевича, тем 6^tee, что Даша старательно получала почту.
и так же старательно прочитывала все письма, откладывая для Модеста Юрьевича только те, в которых была хоть крупица полезных сведений. Но все эти "крупицы" не содержали ни грана полезной информации. Некоторые авторы писем сообщали, в сущности, известные факты, другие повторяли легенды, а в третьих просто давалась воля фантазии. Только несколько писем привлекли внимание Модеста Юрьевича.
Первое принадлежало внуку офицера, служившему вместе с сыном Пушкина Александром Александровичем. Этот "внук" утверждал, что якобы дед его слыхал из уст Александра Александровича, что отец его действительно носил перстень-талисман, который где-то потерял. И что камень, украшавший кольцо, был бирюзовым.
