Георгий Гуревич - Населенный воображением
КОСМИЧЕСКАЯ ФАНТАСТИКА
КОСМОС - ОБЪЕКТ КОСМОС - АРЕНА ДЕЙСТВИЯ
Но называется все это одинаково - "космическая фантастика", включается в общие сборники, в том числе и наш, а читателю приходится разбираться "кто есть кто", откуда герой попал в космос и зачем.
Для облегчения разбора мы расставили рассказы в соответствии с приведенной схемой. В каждой группе тем предоставим первое слово романтикам мечтателям, потом искателям приключений и т. д.
Зов горизонта
Представьте себе, что планета наша была бы на самом деле плоской, как считали в средневековье. Тогда в очень ясные дни или на вечерней заре за океаном виднелась бы Америка. И люди знали бы о ней задолго до того, как научились мореплаванию, видели бы недоступную, населяли бы воображаемыми драконами и основывали бы там идеальные государства, гадали бы об этой синей стране у горизонта и мечтали бы о ней, бродя у кромки моря.
В таком положении оказались мы по отношению к космосу. Живем на берегу межпланетного океана, а переплыть пока, увы, не в силах. Видим космические "америки", но причалить к ним не можем. И фантазеры сочиняют сказки о космосе, ученые строят теории, хапуги подсчитывают возможные прибыли, а романтики ходят по берегу в ясные ночи, вздыхают и мечтают: "Эх, поплыть бы!.."
Все начинается с мечты.
Рассказом о мечтателе открываем мы наш сборник, об ученике пекаря Жюле, который у топки хлебопекарной печи услышал зов горизонта и ушел к звездам, дав обещание, что за него никому не будет стыдно. И сдержал обещание.
Я думаю, не случайно автор рассказа "Небо, небо..." американский писатель Эрик Фрэнк Рассел выбрал своим героем французского юношу. Видимо, слишком мало чистых романтиков, рыцарей без страха и упрека, встречал он в американской действительности. И решил, что, может быть, лишь там, в романтичном Старом Свете, еще не перевелись мечтатели.
Романтики прокладывают трассы, потом по трассам курсируют пассажирские поезда. Но даже и на обкатанных железных дорогах бывают аварии. О приключении пассажира на одной из космических трасс повествует Артур Кларк, английский фантаст и ученый, автор энциклопедической книги "Черты будущего", научно-фантастического романа "Большая глубина", повести "Лунная пыль" и множества переведенных у нас рассказов.
Кларк - известный писатель и известный ученый, а по складу ума - в большей мере ученый, чем писатель. И к фантастике он относится всерьез, не как к условной декорации. Его роман о будущем океана - не только роман, это как бы пояснительная записка к проекту использования водных ресурсов. А полет потерпевшего аварию человека рассчитан по законам небесной механики, описан в соответствии с правилами движения искусственных спутников. И нам приятно отметить, что Кларк с уважением упоминает о достижениях советской космонавтики, увязывает место действия с открытым нашей "Луной-3" хребтом Советского Союза.
Кларк - ученый; впрочем не следует относиться с молитвенным благоговением к фантазиям ученого, поскольку всякие фантазии основаны на гипотезах, не только на фактах. Так, опираясь на распространенную гипотезу о многометровых толщах пыли на Луне, Кларк написал свою повесть о приключениях вездехода, утонувшего в лунной пыли. Но в феврале 1966 года наша ракета "Луна-9" прилунилась в Океане Бурь и оказалось, что грунт там твердый, никаких пылевых трясин. Есть неточности и в рассказе "Второй Мальмстрем". Например, герой летит в пространстве, делает за десять секунд один оборот и при этом рассматривает созвездия. Он даже не сразу замечает, .что вращается. Попробуйте покрутиться на каблуках в таком темпе; вы поймете, много ли звезд мог рассмотреть герой Кларка.
Это не упрек Клерку. Трудно рисовать по памяти, а не видя натуры, еще труднее. Что-нибудь выйдет не так.
Тему дальних космических полетов продолжает Артур Сэллингс в рассказе "Вступление в жизнь". Тема та же, что и у Рассела, подход иной. Там - романтическая розовая мечта, здесь - грустный скепсис, горькое раздумье. Рейс на полтора века, несчастные дети, обреченные расти, жить, жениться, состариться и умереть в камерах и коридорах ракеты, в космической тюрьме. Кто предначертал им такую судьбу? Во имя чего лишены они нормальной жизни? Стоит ли цель таких жертв?-как бы вопрошает автор.
Ответить сами мы не можем, потому что не знаем, для чего ракета послана в такую даль. И не знаем, почему не применялись излюбленные фантастикой средства - многолетний анабиоз или сокращение времени в соответствии с теорией относительности.
Юмореской венгерского писателя Дьюла Хернади, посвященной относительности времени, его "растягиванию", завершаем мы раздел космических полетов, озаглавленный "Зов горизонта". В рассказе Хернади он - пожилой, она - юная. Но в космосе время относительно. Он летит в космос, чтобы уравнять возраст. Для него годы съежатся, она тем временем "подрастет". К сожалению, техника проклятая подвела, перебор получился на двести лет.
Ay, братья, где вы?
Возвращаемся к мечтателям. Из всех космических грез самая распространенная и самая заманчивая-мечта о встрече с братьями по разуму, с иными цивилизациями, желательно-с более развитыми, опередившими нас, способными передать нам секреты еще не сделанных открытий, осыпать волшебными дарами.
На астероиде - осколке разорвавшейся планеты - герой румынского писателя Владимира Колина находит парчовую скалу и под ней в подземелье - некую красную жидкость, изготовляющую все, что придет в голову в буквальном смысле слова. Подумал о павиане - явился павиан, подумал о человеке - явился человек. Не жидкость, а скатерть-самобранка. Наполни один бассейн - и не нужны поля и огороды. Подумал об обеде - явился обед. К сожалению, астероид вскоре взорвался сам собой, тайна парчовой скалы так и осталась неразгаданной.
Открытие потеряно для людей. Конечно, дело не в том, что автор мечтает о гибели открытий. Просто взрыв - распространенный в фантастике литературный прием, позволяющий автору уклониться от изображения последствий, к которым приводит применение открытия, снимающий недоумение читателя: почему о таком замечательном событии никто не слыхал? И вот извержение губит Таинственный остров Жюля Верна вместе с подводной лодкой капитана Немо, другое извержение уничтожает Землю Санникова у Обручева, гибнет человекневидимка, унося в могилу секрет невидимости, и Кэвор не возвращается с Луны, и путешественник во времени теряется во времени. И взрывается астероид с парчовой скалой. А в рассказе "Мишура" сгорают на елке нити с записями всех достижений некой неведомой цивилизации (и с чего бы это ее послам понадобилось писать свою энциклопедию на легковоспламеняющихся нитях?). Сохранились только самые важные слова: "Будьте осторожны! Если эти знания использовать в целях уничтожения..."
