Дмитрий Биленкин - Грозная звезда
— Жизнь неистребима! — пылко восклицает Сегдин. — Никакая катастрофа не затушит ее искры, если люди не поддадутся страху и равнодушию перед неизбежным. Мы одна из таких искр жизни. Мы и те, кто еще уцелеет, должны все начинать заново.
— Это мы всегда успеем сделать, — возражает Шим. — Но что мы сейчас, сию минуту, можем и должны сделать, чтобы помочь Земле?
— Выйти из облака и послать сигнал… «Мы ничего не можем сделать…» — раздаются голоса.
— Невозможного нет, — жестко отвечает Шим. — Надо думать. И они думают. Сколько? Час, день, несколько дней? Этого мы не знаем. И кто нашел решение, тоже. Может быть, это был Шим? По логике вещей скорей всего так. Но обычная логика здесь вряд ли уместна, ведь обстановка была исключительной. Поэтому не исключено, что первым подсказал выход Арзуманов — «умный, хороший, прилежный и…» — и что еще мы знаем о нем? К сожалению, почти ничего… А может, эту фразу, захлебнувшись от отчаянной решимости, выпалила Женя? Важно одно. Кто-то сказал: «Мы должны разогнать „Антея“. И все согласились с этим, потому что такие решения принимаются лишь при полном единодушии. Что тем самым звездолетчики обрекали себя на гибель, это подразумевалось. „Антей“ мог, быстро израсходовав горючее, набрать скорость, столь близкую к скорости света, что его масса в полном соответствии с теорией Эйнштейна сравнялась бы с массой Грозной звезды и даже превзошла бы ее. И экипаж „Антея“ пошел на это. Стремительным, тяжеловесным ядром корабль промчался близ Грозной звезды, и этот прыжок сбил ее с курса. Вот почему звезда прошла в стороне от Земли. Вот почему бесследно исчез „Антей“. Тут не мешает упомянуть, что прыжок „Антея“ сместил ось вращения Грозной и тем заставил звезду поклониться людям.
