Андрей Костин - Двадцать четыре часа
Северский промолчал.
- Может, у тебя денег нет? Тогда возьми у меня. Нет, серьезно, возьми. А я потом тебе премию выпишу, ты и отдашь.
- Нет, спасибо, не надо.
- Ну, ладно, как знаешь. Да, слушай, тут мне жена список написала. А по магазинам мне бегать некогда. Сходи ты, а? А к шести возвращайся - не ровен час проверка. На, возьми деньги. Сдачу можешь себе оставить.
- Мне не надо сдачи...
- Ишь ты какой гордый. А я вот в молодости таким гордым не был. И видишь, не умер... Ладно, иди. Да, сигареты не забудь. У меня кончились...
День был позади. Лежа в постели, Северский поставил будильник на семь часов, погасил свет. Ноги гудели, темнота перед глазами словно пульсировала, и каждый всполох превращался то в лица людей из очереди в магазине, то в неоконченный отчет на столе, то еще во что-то. Но вот он задышал спокойнее и ровнее и начал проваливаться, пока не достиг дна...
- Князь,- услышал Северский голос сокольничего,- темнеет уже. Как бы нам в поле заночевать не пришлось.
- А что,- недовольно сказал Северский,- двора никакого поблизости нет?
- Есть тут деревенька одна. Да мужики сказывают, половцы в ней сейчас стоят.
- Много ли?
- С десяток.
Северский оглядел свою свиту. Все были как на подбор - рослые, на могучих конях, в теплых меховых накидках, из под которых поблескивала стальная чешуя панцирей.
- Вот и проверим,- сказал он,- не разучились ли мы биться. Показывай дорогу.
- И-и-и-я! - взвизгнул сокольничий по-дикому и поднял коня на дыбы.
"Молодой,- подумал о нем с нежностью Северский.- А хорош, хорош... Вот бы мне его на княжение после себя оставить... Да ведь не дадут. Племянника какого-нибудь пришлют".
Он пустил лошадь галопом и оглянулся. Позади в клубах снежной пыли скакали его верные товарищи. Он понимал, что творится сейчас в их сердцах. Каждый из них мечтал вырваться вперед, но обогнать князя никто не решался.
Вот и показалась деревня - несколько вросших в землю домов. Тут сокольничий не выдержал и, первый перемахнув через покосившийся плетень, зарубил выскочившего голым на мороз половца. Через мгновение все вокруг наполнилось взвизгами людей, ржанием лошадей, потом и кровью. Князь увидел, как из крайнего дома выбежал человек и с ловкостью вскочил на стоявшего у дверей коня. Северский, мечом плашмя погоняя жеребца, бросился следом. В степи ему было бы не догнать половца, но сейчас, по глубокому снегу, могучий конь князя был сильнее. У опушки Северский настиг беглеца, тот обернулся, взмахнув тяжелой плеткой... Пригнувшись, князь ушел от удара и ткнул противника мечом в бок.
Он спешился. На снегу, истекая кровью, лежал враг. Ему было лет четырнадцать, не больше. Мгновение князь стоял неподвижно, борясь с охватившей его жалостью. Потом вспомнил спаленный городок... и добил врага, вонзив и вытащив меч, слегка повернув его привычным движением. Это обеспечивало смертельную рану. Потом медленно залез на коня и повернул обратно. К его возвращению в деревне все было кончено. Убитых половцев привязывали к лошадям, чтобы оттащить подальше в поле. Один из ратников возбужденно рассказывал, как порубил нескольких человек прямо в бане.
- Все живы? - тревожно спросил князь.
- Все. Здорово мы их! - радостно улыбнулся сокольничий.
- Не велика доблесть - мрачно сказал князь,- вот кабы мы их в поле разбили...- но увидев расстроенное лицо сокольничего, добавил: - Но ты все равно молодец!
Потом он подъехал к крайнему дому, из которого пытался убежать его половец. Сокольничий поддержал стремя, Северский сошел на землю. Распрямил плечи, вздохнув полной грудью, и, толкнув дверь, вошел в избу.
- Огня! - крикнул он, пытаясь разглядеть что-нибудь в темноте.
Вошел один из ратников с факелом, и тогда только Северский заметил вжавшуюся в угол девушку.
- Ты чья? - спросил он.
- Княжеская...
- Князь перед тобой,- сказал ратник недоброжелательно.
Девушка упала на колени.
- Что у тебя делал этот...- князь мотнул головой в сторону.- Который выскочил отсюда...
- Муж он мне... был.
- У них всех мужиков повырезали,- вступаясь за нее, сказал ратник,- вот они за половцев и пошли..
- Ясно...- Князь задумчиво посмотрел на молодку.-А я смотрю, пригожа... Думал за сокольничего своего выдать, да, видно, не судьба. Много людей в деревне? - спросил он у ратника.
- С пяток баб.
- Тоже - жены половецкие?
- Да поди...
- Оставим им раненых. И предупреди: если хоть волос с головы наших людей упадет - спалим деревню.
На пороге князь остановился. Жалость второй раз за сегодняшний день сжала его сердце. Он захотел бросить монету этой женщине и пообещать одного из раненых ей в мужья. Почему бы не сделать кого-то счастливым? Но он вздрогнул, встретившись с ее глазами, горящими в темноте, как у кошки, ненавистью.
"Да,- подумал князь,- как живем, для чего? Друг друга убиваем, друг друга ненавидим. Может, оставить их надо было здесь. Хоть и половцы, а ведь могло осесть-то. Наши бабы заставили бы. А теперь захиреет деревня..."
На дворе стемнело, и, сделав шаг в сторону, князь только в последний момент увидел, как от стены отделилась какая-то тень и бросилась ему наперерез. Но наперерез тени бросился сокольничий. Они столкнулись, тень вскрикнула, и оба повалились наземь.
Подбежали люди. Один из ратников наклонился над лежащими. Потом поднял голову, посмотрел на князя.
- Не всех, видать, перебили,- сказал он хмуро. Повезло тебе, князь.
- Жив? - тревожно спросил Северский.
- Оба мертвы. Друг друга на ножи посадили. Хороший сокольничий был...
Князь, стиснув зубы, отвернулся к стене. Прижался лбом к шершавым бревнам. Он давно уже разучился плакать - слишком много потерь было в его жизни. Просто все его тело наполнял дикий, опустошающий вой.,.
Северский встрепенулся, выключил истошно звенящий будильник. Пора было вставать. Начинался новый день.
...На автобусной остановке сопляк лет четырнадцати со словами: "Подвинься, дядя" - ловко оттеснил его от открывшейся двери.
Северский хотел схватить его за шиворот и отшвырнуть в сторону, но в это мгновение узнал в этом пареньке другого, несколько часов назад лежавшего на розовом от крови снегу под копытами его лошади. Северскому стало не по себе, и он, втянув голову в плечи, пропустил молодого нахала.
- Не буду делать работу за Петрову,- твердил он себе всю дорогу. Но сам прекрасно знал, что раз ничем не смог помочь той женщине в темной грязной избе, мужа которой он убил, придется отдавать долги в этой жизни, наяву.
Выйдя из автобуса, Северский угодил прямо в лужу раскисшего мокрого снега. Ботинки моментально промокли.
- Сегодня же скажу Сашке, пусть немедленно отдает деньги. Мне тоже покрышки нужны... на ноги.
