Генри Каттнер - Не сегодня, так завтра
— Далее последует коктейль,— заявил Фессье.— Сью, куда ты подевала бутылку, которую я принес?
— Она на кухне,— отозвалась девушка.— Я схожу.
Однако на кухню Сью и Фессье отправились вместе. Прислонившись к раковине, они переглянулись.
— Что самое странное, я ничуть не сомневаюсь, что он не врет,— признался Фессье.— С таким же успехом он мог бы излагать мне закон всемирного тяготения; я бы столь же безоговорочно ему поверил.
— Но кто он такой?
— Не знаю. Знаю лишь, что он... настоящий. Я убежден.
— Психическое излучение...
— Ты боишься? — тихо спросил Фессье.
Девушка взглянула в окно.
— Послушай, Сэм. Мы ведь верим в силу тяготения, но из окна слишком сильно не высовываемся.
— Э-э... У нас есть две возможности. Одна — уйти через черный ход иникогда больше не возвращаться. Вторая...
— Если он способен жонглировать психическим излучением, словно мячиками для пинг-понга, он может убить нас или... или превратить в двух отморозков,— заметила Сью.
— Угу. Мы могли бы уйти через черный ход, но мне не хочется даже думать о том, как стеклянный куб с корешком внутри будет гоняться за нами по всей Лексингтон-авеню. И что я здесь стою и думаю? Дай-ка...
Фессье завладел бутылкой и от души к ней приложился. После нескольких глотков возвращение к удивительной покупке показалось им напрашивающимся выходом.
— К-кто ты вообще такой? — спросил Фессье.
— Я же говорил, что далее последуют вопросы, — сказало существо. — Знаю я вашу расу. Вечное любопытство. Может быть, когда-нибудь...
— Ты опасен?
— Многие благословляли меня. Я стар. Я — легенда. Ты упоминал сказку об Аладдине. Я — прообраз джинна из бутылки. И лампы, и вещей мандрагоры, и гомункула, и Сивиллы, и еще сотни прочих талисманов, которые упоминаются в ваших легендах. Но я не являюсь ничем из них. Я — сверхиГланн.
Сью и Фессье стояли перед ним, безотчетно держась за руки.
— Сверх-кто? — переспросила девушка.
— Была такая раса,— сообщило существо.— Не человеческая раса. В те времена организмы часто мутировали. ИГланны обладали разумом, но их мозг работал иначе, нежели ваш. Они могли бы дожить до современной эпохи, но их погубил ледниковый период. Вот. У вашей науки есть свои слепые пятна, потому что вы люди и обладаете человеческими ограничениями. У вас, к примеру, бинокулярное зрение и всего шесть чувств.
— Пять,— поправил Фессье.
— Шесть. У иГланнов тоже были свои ограничения. В одних отношениях они были более развитой расой, чем ваша, в других — менее. Они пытались найти способ выжить и работали над созданием формы жизни, которая обладала бы абсолютной приспособляемостью, абсолютной неуязвимостью — чтобы потом в соответствии с этим изменить свою физическую структуру, чтобы ледниковый период и прочие опасности не уничтожили их. Человек может создать сверхчеловека — обычно в результате генетического сбоя. ИГланны создали сверхиГланна. А потом вымерли.
— Ты — сверхчеловек? — уточнила Сью, слегка запутавшись.
— Нет. Я — сверхиГланн. Это из другой оперы. Сверхчеловек теоретически не будет иметь человеческих ограничений. Но, скажем, сверхсобака — будет. Я — сверхиГланн, на которого не распространяются ограничения иГланнов, но некоторые вещи, которые можете делать вы, мне не под силу. И наоборот, я — легендарный талисман, я могу исполнять ваши желания.
— Ну и где мой скептицизм? — вздохнул Фессье.— Хотя вообще-то при мне.
— Ты не подвергаешь сомнению мое существование. Только мои способности. Если ты думаешь, будто я могу за ночь отгрохать дворец, то будешь разочарован. Но если тебе хочется дворец, я могу подсказать тебе самый простой способ его получить.
— Что-то это начинает смахивать на «Акры алмазов»*. Если ты примешься рассказывать мне, как упорство и труд сделают меня президентом, мне останется только надеяться, что это сон. Хотя и во сне мне не нравится, когда меня учат жить.
*«Акры алмазов» — знаменитая книга американца Рассела Конвелла (1843-1925), баптистского проповедника, адвоката, писателя и выдающегося оратора. Главная мысль книги заключается в том, что в США каждый человек благодаря своим силам, умениям и энергии может достичь большего, чем мог бы где-либо еще.
— У вас бинокулярное зрение и всего шесть чувств,— сказало существо,— поэтому вы не можете ясно видеть шаги, которые приведут к определенному исходу. Я же смотрю на ваш мир и все, что в нем происходит, как бы с высоты птичьего полета. Я вижу, какие ручьи впадают в какие реки. Так вы хотите дворец?
Оба отказались.
— А чего вы хотите?
— Не знаю, хотим ли мы чего-нибудь,— сказала Сью.— Хотим, милый? Не забывай про бесплатный сыр.
— Человеческая «народная мудрость», основанная на подозрительности и теории зеленого винограда,— заметило существо.— Взгляните на нее трезво. Разве зло всегда бывает наказано? А я не злой в человеческом понимании этого слова. Я слишком стар, чтобы задумываться даже о правомерности подобных терминов. Я могу дать вам то, что вы хотите, но у меня есть свои пределы. Мои жизненные силы невелики. Время от времени мне нужно отдыхать и восстанавливать их.
— Ты имеешь в виду спячку? — спросил Фессье.
— Это не сон,— возразил человечек-мандрагора.— Сон мне неведом.
— Полагаю, все хотят преуспеть на своем поприще. Если бы...
— Изучай творчество Пикассо и критские памятники.— Существо назвало еще несколько видов искусства и упомянуло книгу, о которой Фессье никогда не слышал.
— Ну, так я и думал. Упорство и труд все перетрут.
— В тебе скрыты определенные силы, а также определенная самобытность и талант. Полноводность реки можно оценить количественно, но самой реке это не под силу. Я знаю, какой потенциал в тебе заложен. Запруди реку в определенных местах, выкопай новое русло или позволь ей самой пробить себе выход. Я ведь говорил, что не могу отгрохать дворец за одну ночь.
Фессье молчал, но Сью подалась вперед, губы ее приоткрылись.
— Действия Сэма никому... никому не навредят?
— Некоторым определенно навредят.
— Ну, я хочу сказать... никто не умрет, чтобы Сэм мог занять его место?
— Разумеется нет. Возможно, при альтернативном развитии событий пострадает меньше народу, чем если бы вы никогда со мной не встретились. Думаю, существует вероятность-возможность, что в конце концов этот человек подхватит смертельную болезнь и заразит еще десяток человек.
— Ух ты,— сказал Фессье,— Предположим, я последую твоему совету.
— Тогда этого не произойдет.
— Но произойдет что-нибудь похуже?
