Владимир Михановский - Проект «Урал»
– Вот я его и принял, – пророкотал бас.
– Сигнал бедствия, только один сигнал бедствия! – выбросил зыбкую надпись экран внешнего обзора.
– Это значит признать неудачу всего эксперимента в целом, – раздельно произнес бас. – Мы должны решить задачу разведки недр, пользуясь только собственными силами.
Теперь общий спор свелся к перепалке между системой внешнего обзора и Большим мозгом. Остальные системы лишь наблюдали за аргументами и контраргументами дискутирующих. Конечно, мозг мог приказать, и дело с концом: все системы ему повиновались. Но ему важно было обсудить свое решение, принятое после немалых колебаний и раздумий. Большому мозгу важно было доказать всем подчиненным системам логичность своего решения.
– Напомню, что наше дело – отработка и доводка всех систем, собранных для комплексного геологического поиска, – сказал бас, принадлежащий Большому мозгу.
– Послушай, Большой мозг, – не удержавшись, пискнула мембрана головного пульта. – Если комплекс взорвется, мы все погибнем и с нами результаты эксперимента.
– Чрезмерно развитый инстинкт самосохранения люди называют трусостью, – произнес бас. Человек, окажись он здесь, наверное, подумал бы, что в голосе Большого мозга прозвучало презрение.
– Ответ не по существу, – обиженно пропищала мембрана на пульте.
– Все результаты, собранные с самого начала работы, будут переписаны на пленку и спрятаны в капсулу. Ее изготовит модельная система. Выплавит из вольфрама, добытого нами. При взрыве капсула не погибнет.
– Люди не отыщут ее после взрыва. Выброшенная капсула затеряется в степи, – сделал еще одну попытку экран внешнего обзора.
– Отыщут. Я снабжу капсулу микропередатчиком, – спокойно парировал бас.
Да, в чем-чем, а в логике Большому мозгу нельзя было отказать.
– Результаты нашей работы не погибнут, – сказал Большой мозг.
– Но мы погибнем, мы, все электронные схемы! – прозвучало из мембраны.
– А кто сказал, что все научные эксперименты должны оканчиваться благополучно? – невозмутимо отрезал бас.
Внезапно экран внешнего обзора покрылся рябью. Что могло в столь сильной мере вывести из себя электронную схему?
Все считывающие приборы направились в сторону экрана внешнего обзора. На нем мелькнула привычная картина заповедной степи, затем сияющая голубизна весеннего неба и стремительно летящий вниз монолет…
Недалеко от земли из монолета вылетела человеческая фигура, над которой вспыхнул алый шелк парашюта. Нижний диск оторвался от разваливающегося монолета и врезался в парашют. Человек рухнул на курган и, скатившись по его покатому склону, замер в неподвижности.
– Свободное падение с высоты десять с половиной метров, – автоматически отметила система внешнего обзора.
– Он жив? – нетерпеливо спросил Большой мозг. В нем зароились десятки новых вариантов, связанных с неожиданным, почти невероятным происшествием появлением человека в самом глухом уголке заповедной степи. Конструкторы не думали об этой возможности. Но разве можно все предугадать? Большому мозгу предстояло принять самостоятельное решение в возникшей ситуации.
Остальные системы ожидали, что ответит Большому мозгу система внешнего обзора. Но внешний обзор не торопился с ответом.
Забара, конечно, не видел, как над ним, странно изгибаясь, склоняются гибкие ветки кустов, не спеша прорастающих из-под земли вокруг него. А если б и видел, то, наверное, приписал бы их расстроенному воображению.
Датчики обследовали неподвижное тело человека.
– Стойкая потеря сознания, – вспыхнули на экране внешнего обзора литеры, на миг ярко осветив командную рубку.
– Сердце? – спросил бас.
– Работает с перебоями, – ответила система внешнего обзора.
– Давление?
– Понижается.
– Пульс?..
На экране внешнего обзора хорошо было видно, как одна из ветвей осторожным и точным движением обвила запястье правой руки неподвижного человека.
– Частота пульса падает… – пробормотала система внешнего обзора, и по экрану заструилась вязь цифр.
– К черту цифры! – вдруг воскликнул бас. – Картина ясна. Человеку необходимо ввести биостимулятор, иначе он погибнет.
– У нас нет биостимуляторов, – напомнила мембрана. – Встреча и общение с человеком не предусмотрены программой…
– Вызвать на поверхность все свободные манипуляторы, – распорядился Большой мозг. – Человек находился в летательном аппарате, который упал неподалеку, об этом сообщила система внешнего обзора. Обычно в таких аппаратах имеется медицинская аптечка. Необходимо разыскать ее. Возможно, мы отыщем какие-нибудь препараты. Обязаны найти, – уточнил Большой мозг.
Из замаскированного кустарником выхода, ведущего из ствола шахты на поверхность, выкатилось несколько манипуляторов. Они тут же рассыпались в разные стороны в поисках аптечки, выпавшей с монолета.
Обо всех своих находках манипуляторы докладывали Большому мозгу, который, как всегда, координировал их действия.
* * *Очнувшись, Евгений долго не мог понять, где он и что с ним произошло. Постепенно, однако, все события выплыли в памяти. Трудно только было сообразить, сколько времени прошло с момента катастрофы.
Он попробовал повернуться и застонал. Сильно саднило левое плечо, в горле пересохло. Забара приподнялся на локтях, огляделся. Солнце висело низко над горизонтом. Что сейчас: утро? вечер?
Неподалеку разбросанные среди травы валялись жалкие остатки монолета. Почва на месте падения аппарата была изрыта. У ног Забары валялся такой ненужный сейчас акваланг.
Инженер перевел взгляд на руки: они были черны от земли и чуть запекшихся ссадин.
Странная вещь – голова была ясной. Может быть, ему повезло и он не так уж дорого отделался? Забара попытался подняться на ноги и едва не вскрикнул от боли. Тогда он уткнулся лицом в дурманно пахнущую полынь, закрыл глаза и принялся думать. Вокруг на сотни километров расстилается заповедная степь. Рация разбилась вдребезги, и вызвать помощь нельзя. Еда? Не раскрывая глаз, Забара пощупал карман, где лежал пакет с завтраком, который он так и не успел съесть.
– Не густо, – пробормотал Забара.
Забару охватило странное ощущение, что он не один, что за ним наблюдают чьи-то внимательные глаза. Но кто мог здесь наблюдать за ним? Разве что суслики. Уже успев привыкнуть к неожиданному вторжению человека, они неподвижными столбиками грелись у своих норок, не обращая на него никакого внимания. Забара с трудом разлепил тяжелые веки, повернул голову, посмотрел в небо. Может быть, это его ощущение связано со степным орлом, который величаво выписывал над курганом бесконечные круги?
