Вера Космолинская - Туннелирование
И теперь вся галактика была в курсе, где мы находимся. Мы объявили об успешном окончании эксперимента и выразили полное недоумение по поводу имеющего место всеобщего смятения — мы же всех предупредили! Разве нет? Мы не предупредили непосредственно правительство Лиги? А разве мы были должны? Да и кто ожидал, что все получится с первой же попытки? Нам просто повезло. А вот возвращаться в то же время и в те же координаты было чрезвычайно опасно — могли случиться какие угодно катастрофические накладки по элементарным физическим причинам. И мы выбрали нейтральную не оживленную зону, где было меньше шансов с кем-либо столкнуться. К тому же у нас и впрямь есть тревожащие сведения от нашего пропавшего было, но благополучно нашедшегося, младшего члена экипажа лейтенанта Нейта Карелла. И эти сведения требуют разбирательства.
А что произошло со мной во время полета на «Горгулье», которая якобы взорвалась, а затем внезапно объявилась хоть и потрепанная, но почти целехонькая, перед самым исчезновением «Януса»? Абсолютно ничего. На корабль, на котором мне посчастливилось лететь с Марса, действительно напали откуда-то взявшиеся сумасшедшие пираты, но команда благополучно отбилась и доставила всех пассажиров на место в целости и сохранности. Да, разумеется, мы все не исключаем, что это были не просто пираты, но это всего лишь подозрения, и все обошлось. Потому что мы очень вовремя обнаружили и обезвредили заложенную на борту во время атаки бомбу. И конечно, машина времени тут совершенно ни при чем. Зарегистрированный патрулем взрыв был всего лишь визуальной симуляцией, произведенной в интересах безопасности пассажиров. Да, нам всем по разным каналам доступны кое-какие интересные маневры. Просто удача, ловкость легендарной команды капитана Арли и ничего больше. Разве само его имя не говорит за себя? Неудивительно, что команда справилась с проблемой шутя. Но теперь, увы, и ей, и сестре нашего младшего научного сотрудника, как и ему самому, почему-то требуется политическое убежище. Которое, естественно, мы не можем им не предоставить, став непосредственными свидетелями того, какие творятся странности. Вот свидетелем происходящего, как один из пассажиров, я действительно был. И конечно, мы немного беспокоились и за себя. Так как все это, без сомнения, ужасно подозрительно.
Итак, то, что мы почти сразу после инцидента с взрывающимся и возвращающимся кораблем, а также после моего присутствия на опознании погибшего в результате несчастного случая бывшего коллеги, переместили Станцию, пропав без вести, вовсе не являлось захватом Денебом ценного секретного объекта. Мы действительно готовы оставить его в любое время. Но только не в Солнечной Лиге, пока все странности не прояснятся. И всегда готовы консультировать новых исследователей. К сожалению, прямо сейчас у нас на борту некоторые технические проблемы, вызванные беспрецедентным масштабным маневром. Подробный отчет обо всем непременно будет представлен, как только мы справимся с некоторыми последствиями эксперимента.
Нет ничего удивительного или возмутительного в том, что некоторым из нас придется оставить Станцию практически немедленно, в ультимативном порядке, раз вселенной так будет спокойнее, мы все отлично понимаем. А что касается тех, кому мы предоставили убежище, теперь мы предоставляем его им от имени Денеба. Абсолютно очевидно, мы все еще полностью готовы сотрудничать с Космополитическим Союзом, в чьей юрисдикции всегда и находился «Янус».
* * *«Янус» окружали десятки боевых кораблей. Они нетерпеливо застыли неподалеку, выстроившись в занятные фигуры, напоминающие кристаллические решетки. Все страшно боялись потерять бдительность. Предполагалось, что эти корабли — наша необходимая защита. Может, они были бы рады оказаться не только защитой, но если бы нам вздумалось снова испариться, ничего поделать, по большому счету, они бы не смогли. При наличии злой воли они бы не были помехой. Так что были раздражающим фактором только при наличии «доброй». Ну и, разумеется, в некотором роде действительно служили защитой. От внешних врагов. По собственной воле или неволе.
Отец побарабанил пальцами по панели управления и посмотрел на, как обычно, невозмутимую Антею.
— Смотрю, эффект пока не собирается пропадать. Но раз о нем пока никто не знает, возможно, его удастся скрыть, даже если нас тут уже не будет.
— Разумеется, — бодро ответила Антея. Казалось, проблемы существуют для нее разве что в виде абстрактных графиков и отвлеченных задач. — О буфере известно всем. Так что его отсутствие никто не заподозрит. А если заподозрит, решит, что сам еще чего-то не понимает.
— А буфер тем временем восстановится.
— А «замрет» Станция еще раньше, и будет в это время совершенно безопасна.
Антея оставалась на «Янусе». Удалить отсюда сразу всех специалистов, работавших в режиме секретности, было и неразумно, и невозможно, только они могли знать все детали и тонкости, и помочь кому-то еще справиться с механизмом. Отбывали только мы трое — отец, Линор и я, свежеиспеченное денебское королевское семейство. А также посторонние, в число которых попал теперь и Нейт. Остальным предстояло нести оборону дальше. Бразды правления временно и номинально принимали Олаф и Антея: Олаф по «административно-десантной» части, Антея по инженерной. Было бы неплохо, если бы кто-то из них по-настоящему возглавил Станцию, а не кто-либо назначенный со стороны. Но несмотря на все наши рекомендации, решать это было уже не нам.
Я припоминал ощущение, не так давно испытанное в Камелоте: что чувствует отрезанный ломоть, когда нож уже прошелся? Он все еще лежит на доске, слишком близко к тому, от чего его отрезали, и не может поверить, что связи больше нет.
Есть в попытках постигнуть подобные вещи что-то совершенно бесполезное, но они придают бытию незабываемые оттенки. Нет чтобы это было что-то хорошее… Впрочем, в хорошем зачастую просто не хочется разбираться. Оно цельно. А сложное — это, может быть, тоже не что-то плохое, это просто что-то сложное. Странное. Интересное. Ведь, строго говоря, далеко не во всех версиях вселенной все это происходит. И кажется, в такие моменты можно почувствовать, как один слой отделяется от другого, чтобы отойти затем неизмеримо далеко. Но ты еще чувствуешь смежные измерения, в которых ничего подобного не происходит, они еще «рядом», там все будет «по-старому». И еще долго не изменится и просто все будет совсем-совсем иначе. И ты прощаешься с этими другими мирами и с другим собой. Мог ли ты как-то повлиять на то, в какой вселенной окажешься? Это происходило каждое мгновение. И вот мы — здесь. И будем где-то еще.
