Грэхэм Мастертон - Колодцы ада
- Ну и что это, по-твоему? - спросил Джимми.
Я пожал плечами.
- Вроде бы ничего серьезного, по крайней мере, сейчас, только похоже на какой-то минерал. В общем, достаточно чистая.
Я понюхал воду, но никакого особенного запаха не было. Я дал понюхать Джимми и Элисон. Джимми лишь пожал плечами, а Элисон, понюхав дважды, произнесла:
- Рыба.
- Что? - переспросил я.
- Может я с ума сошла, но мне кажется, что вода пахнет рыбой.
Я еще раз поднес банку к носу и понюхал.
- Я ничего не чувствую, - сказал я ей, - а ты, Джимми?
Джимми попробовал еще раз, но отрицательно покачал головой.
- Мне кажется, ты выдумываешь, дорогая. И вообще, я надеюсь, в нашем колодце не водится рыбы, во всяком случае пока не водилось, а?
Я надел на банку крышку и запихнул ее в карман своего каракулевого пальто.
- Что бы то ни было, Дэн Керк найдет это. Однажды он нашел отраву для насекомых, которая просачивалась через слой известняка в подземный источник, который давал питьевую воду на расстоянии семи миль от этого места. Я хочу сказать, на исследовании питьевой воды он собаку съел.
- А ты кого съел на водопроводном деле, что тебя теперь не поймать?
Я ухмыльнулся.
- То, что меня трудно поймать, не означает, что меня невозможно поймать. Я много работаю, не так ли? В данный момент я должен был бы прокладывать отопительные трубы неподалеку от Харрисонов. Вы в курсе, что они меняют отопление?
- Сара говорила мне, - кивнула Элисон. - Сплетни посвежее нет?
- Парень Кацев вылетел из колледжа, если тебя это интересует.
Джимми удивленно поднял брови.
- Правда? Давид Кац?
- Это я тоже знала, - сказала Элисон. - Венди Птишан из Норвильского универмага рассказывал мне.
- Норвильский универмаг, - заметил я, когда мы возвращались через кухню на заднее крыльцо, - такое место, где утверждают, что если у них чего-нибудь нет, то вам это не нужно. Это касается и даже тех сплетен, которые рассказывают только шепотом.
На улице было слишком уж свежо, и я крепче натянул на голову свою бейсболку. Солнце уже скрылось за линией деревьев, верхушки которых были окружены ореолом оранжевого света. Изо рта шел пар, и мы потирали руки, чтобы сохранить тепло. Где-то в соседнем дворе залаяла собака.
- Я позвоню вам завтра, как только что-нибудь узнаю, - сказал я Джимми. - Но я не вижу здесь ничего серьезного, и вам не стоит беспокоиться. Вы ведь пили эту воду и до сих пор живы и едите пироги, поэтому, что бы это ни было, ничего страшного здесь нет.
- Тебе положить с собой выпечки? - спросила Элисон.
- Нет уж, спасибо. Я не хочу растолстеть. Недавно мне пришлось ползти вдоль труб с горячей водой, и я еле дополз. Я не хочу умереть, проверяя трубы с горячей водой.
Джимми и Элисон прошли вместе со мной за угол дома.
- По крайней мере, это лучше, чем утонуть, - заметила Элисон.
- Утонуть? - спросил я. - А при чем здесь утопленники?
- Спроси у Джимми, - сказала Элисон. - Всю прошлую неделю ему снилось, что он тонет.
- Наверное, тебе не следует наполнять ванну до краев.
Джимми, похоже, смутился.
- Глупости, это просто один из тех снов.
- Каких это тех снов?
Джимми повернулся к Элисон.
- Зачем тебе нужно было все выбалтывать ему? - спросил он. - Просто дурацкий сон, ничего больше.
- Я большой специалист по снам, связанным с водой, - сказал я ему. Давай выкладывай, я ведь водопроводчик и знаю кое-что по психологии. Кто лучше меня истолкует сон об утопленниках? И я скажу тебе, в чем твоя проблема: есть ли у тебя скрытая потребность отправиться вслед за "Титаником", усугубленная тем, что он затонул более шестидесяти пяти лет назад, или же, быть может, дело в том, что твоя мать слишком жидко разводила тебе детское питание, когда ты был маленьким, и ты страдаешь от болезни окончательного разжижения.
Джимми засунул руки в карманы своей куртки лесоруба и пожал плечами.
- Просто один из этих дурацких снов, вот и все. Мне снится, что я под водой, какой-то чудной водой, и что я хочу выбраться и не могу.
- Это длинный сон?
- Не знаю, может несколько секунд, но просыпаюсь я в холодном поту. В очень холодном. И все время такое чувство, как будто проглотил много галлонов ледяной воды.
Я обошел свой "Кантри Сквайр" спереди и открыл дверь. Шелли сидел там же, слушая Долли Партон, и когда я открыл дверь, он надменно взглянул на меня. Иногда мне страшно хотелось надрать ему задницу, настолько заносчиво он себя вел. Иногда я спрашивал себя, кто управлял фирмой "Мейсон Перкинс: подряды по водопроводу и отоплению", - я или этот чертов кот Шелли? Надо было все-таки надрать ему задницу.
Джимми вытер нос тыльной стороной ладони и сказал.
- Что доводит меня, так это чувство, что у воды нет поверхности. Я хочу сказать, меня пугает не сама вода, а то, что она под землей, под тоннами непроницаемого камня. Так что даже если бы я и добрался до поверхности, я не смог бы дышать.
Я дружески потрепал его по плечу.
- Похоже, последнее время вы с водой не ладите. Может, ты беспокоишься о колодце?
- Я ему то же самое говорила, - сказала Элисон.
Я залез в машину и опустил стекло.
- Если именно это тебя волнует, - сказал я Джимми, - то я позабочусь о том, чтобы доставить тебе результаты анализов так скоро, насколько это в человеческих силах.
- По-моему, ему нужно поменьше работать, - вставила Элисон, - может, это сон одержимого стремлением к успеху человека, и в этом все дело?
- Послушай, - сказал я Джимми, - я неплохо занимался на усиленных курсах по психологии и мы изучали такие сны вполне обычных людей, что у тебя бы волосы дыбом встали. Твои сны - просто чепуха. Просто ты чем-то озабочен. Принимай по паре снотворных таблеток на ночь, и больше снов у тебя не будет.
Джимми улыбнулся.
- Ты берешь деньги за медицинскую консультацию, как за водопровод?
- Я беру деньги за все. Как бы иначе, по-твоему, я так разбогател?
Отъехав от дома Бодинов, я погудел на прощанье и помахал рукой, когда поравнялся с почтовым ящиком. Затем я повернул на запад по шоссе 109 в направлении Нью-Милфорда и включил фары, чтобы увидеть дорогу впереди опускались сумерки. Я ехал вверх-вниз по дороге, извивающейся по холмам и долинам, вздымая кучи сухих листьев позади машины.
Я заинтересовался снами Джимми Бодина, но к какому-либо анализу я относился подозрительно. Именно поэтому (если не брать в расчет беременную сокурсницу) я плохо воспринял курс Фрейда, Юнга и Иста и пришел к некоему незрелому заключению о психоанализе в общем. Может быть, я недостаточно серьезно относился к жизни. Может быть, я не был создан для всей этой бодяги с кушетками, коллективным самогипнозом и разыгрыванием каких-то дурацких ролей. Может быть, я был слишком эгоистичен и не очень-то хотел спасать мир от фобий и комплексов. Что бы там ни было, я ушел из колледжа с половины семестра, ошарашенный атмосферой тупости и тем, как там ее лелеяли. Сев на автобус, я приехал домой и сбрил бороду в знак того, что я больше не студент. Моя мать, маленькая и добрая женщина, подтянутая, в домашнем халате, расшитом цветами, расплакалась. Отец, повыше ростом, но не менее добрый, пожал мне руку и заметил, что самое время заняться чем-нибудь полезным. Тогда-то я и занялся водопроводным делом, и остаюсь по сей день тем, чем я стал, - Мейсон Перкинс, водопроводчик.
