Александр Кацура - Мир прекрасен
Пока мои мысли углублялись во мрак мэона, неделя летела за неделей. О том, что проскочила еще одна, я узнал, случайно выглянув в институтское окно и увидев знакомую фигуру, запакованную в длинный плащ. Холодный октябрьский ветер трепал каштановую гриву. Сомнений не было. А. Макушка шел на свидание, назначенное мною. А я-то про него забыл. Я быстро отыскал в столе пегую лапку и на ходу бросил ребятам:
— Тут меня сейчас будет спрашивать один. Скажите, мол, занят, будет через полчаса.
Затем я поспешил в уютный библиотечный закуток, дабы в тишине хотя бы мельком ознакомиться с макушкиным трудом.
Пролистав несколько страниц, я наткнулся на систему определений и аксиом. Они были забавны, но изложены ясно и четко. Потом пошли теоремы — о параллельных вселенных, о душе и теле и тому подобное. Просматривая их, я добрался до той, что заинтересовала меня еще в прошлый раз.
«Теорема. ВСЕ ИДЕТ ПРАВИЛЬНО В ЭТОМ ЛУЧШЕМ ИЗ МИРОВ.
Лемма 1. Поскольку прогресс человеческой мысли неограничен, будущие разумные творцы с неизбежностью откроют рано или поздно принципы путешествий во времени и создадут соответствующие устройства, уже давно получившие у фантастов название машины времени.
Лемма 2. Отсюда следует, что с необходимостью встанет вопрос о путешествиях в Прошлое, преследующих по меньшей мере две различные цели:
А. Изучение живой и непосредственной истории, скрупулезное исследование с помощью хроноскопа (сравните с микроскопом и телескопом) конкретных исторических событий.
В. Вмешательство в прошедшие события в нужных размерах по соображениям позитивного воздействия на них, а значит, и на последующие процессы, в конечном итоге — на собственное существование.
Королларий[1] 1. Поскольку мы до сих пор не обнаружили никакого вмешательства в нашу жизнь из Будущего, можно полагать, что пункт В Леммы 2 по каким-то причинам не реализован.
Схолия[2] 1. Разумеется, можно предположить, что упомянутое вмешательство уже имело место, однако было осуществлено такими способами, которые для нас принципиально ненаблюдаемы. Если дело обстоит именно так, мы должны полагать наш мир уже в нужной степени исправленным, то есть совершенным, что и утверждает наша теорема.
Королларий 2. Рассмотрим теперь вариант, когда пункт В Леммы 2 не реализован. Это может иметь место в силу одной из двух причин:
А. Какие-либо вселенские законы (пока нам не известные) или принципиальные соображения (пока нам не доступные) запрещают представителям Будущего вмешиваться в дела Прошлого; или же
В. Означенные представители свободны в своих действиях, однако полагают Прошлое уже настолько совершенным, что не видят никакой необходимости в него вмешиваться.
Доказательство теоремы. Очевидно, нам нужно для этого проанализировать оба пункта Короллария 2. Впрочем, пункт В не требует особого анализа, поскольку, если уж наши далекие потомки, которые, несомненно, будут умнее нас, сочтут наше Настоящее совершенным, нам просто ничего не остается, как присоединиться к их просвещенному мнению. Противоположная позиция была бы излишне самонадеянной и подрывала бы нашу веру в будущие поколения.
Перейдем поэтому к менее тривиальному пункту А. Действительно, а что если наши милые потомки хотели бы кое-что подправить в своем Прошлом, (Схолия 2. А кто бы не хотел?), да, увы, бессильны это сделать? Заметим по этому поводу, что наличие принципиальных запретов на вмешательство в Прошлое, будет оно установлено будущими теориями и освящено будущим мировоззрением, явится в некотором смысле признанием исторической полноценности и внутренней полноты Прошлого, что одновременно будет означать признание, только в других терминах, необходимой его защищенности от внешних воздействии, причем речь идет о защищенности прямой исторической предтечи совершенного Будущего. То есть мы хотим сказать, что невозможно вмешиваться только в Совершенное Прошлое. Всякое иное Прошлое открыто для вмешательства.
Схолия 3. Таким образом, выдвинутое положение можно было бы считать окончательно доказанным, если бы не одно допустимое возражение по пункту В Короллария 2. Дело в том, что признание совершенства нашего теперешнего мира было основано в соответствии с этим пунктом на, так сказать, всеведении Будущего, которое, казалось бы, в общем случае может оказаться вовсе не всеведущим, в частности отнюдь не умеющим правильно оценить Прошлое хотя бы потому, что этому Будущему открыт путь дальнейшего совершенствования, а значит, оно само не является законченным совершенством. И вообще, возможен ли такой этап Будущего, который мы без зазрения совести наградим столь высоким качеством? Это серьезное возражение, тем не менее оно легко снимается методом перспективного взгляда в Будущее. Действительно, если Будущее, скажем, 1-й ступени не сумеет достаточно ясно и трезво оценить свое Прошлое и, ошибочно считая его совершенным, не предпримет соответствующих действий по его коррекции, оно тем самым проиграет в собственном качестве и, стало быть, рано или поздно должно испытать коррекцию со стороны более далекого Будущего 2-й ступени, несомненно, глубже разбирающегося в обстановке. Если же и этот этап будет склонен к заблуждениям и ошибкам, тогда в процесс вынуждено будет вмешаться Будущее 3-й ступени и т. д.
Подчеркнем еще раз, что предположение об абсолютной невозможности путешествий по времени, опрокидывающее значительную часть вышеизложенных соображений, противоречит идее вечного прогресса всемогущего разума, а посему должно быть с негодованием отброшено».
Смотри, как излагает, подумал я, отрывая взгляд от бумаги. Да, случай нетипичный. Налицо и логика, и какой-то достаточно оригинальный подход, и вместе с тем, присутствует тут некий психоз. Что-то есть странное в этой псевдонаучной стряпне, не лишенной, однако, литературного изящества. Да, что-то странное, не пойму только, что. Я глянул на часы, схватил папку и побежал в отдел.
Он скромно сидел на стуле в коридорчике. Слабый луч света из приоткрытой двери высвечивал его выпуклый лоб.
— Здравствуйте, извините меня, дела одолели, — забормотал я скороговоркой.
— О, не волнуйтесь, я жду вас недолго, — ответил он.
— Я прочитал вашу работу, — сказал я, присаживаясь рядом, — прочитал с интересом. Видно, что вы много размышляли на эти темы, многое прочли. Ваш стиль свидетельствует о знакомстве со Спинозой, Лейбницем.
— Как вы сказали — знакомство? Да, я с ними знаком.
— Вы выбрали сложную тему, — продолжал я, — которую можно было бы назвать разновидностью теодицеи или, точнее, космодицеи, то есть оправдания не столько бога, сколько самого мира. Сейчас такими вопросами, правда, никто не занимается.
