Карина Шаинян - Секретик
– Надеюсь, он не сюда идет, – сказал Егор. – Не нравится он мне, – добавил он. Тёма удивленно вскинул глаза – уж слишком серьезно говорил Егор.
– Мне тоже не нравится, – соврал Тёма. Затянулся, стараясь не закашляться. Ему было наплевать на тихого старика – просто хотелось поддержать приятеля.
– Он – как разведчик, да? – взволнованно спросил Егор. – Сначала – один, смирный такой, незаметный. А за ним другие припрутся!
– Какие другие? – спросил Тёма. Егор махнул рукой и нервно заходил по пятачку, взбивая ногами пыль. Его тошнило – от сигарет, от неясной тревоги, от тщательно задавленного страха. Что-то блеснуло в глине – Егор замер, рассматривая Танин секретик.
– И здесь эта фигня! – проворчал он.
Тёма подошел поближе, наклонился и замер, зачарованный. За врытым в землю окошком из зеленого бутылочного стекла медленно вращалась целая вселенная. Вспыхивали звезды, светились далекие туманности, и все это было цветное, ослепительно-яркое, полное смысла и тайны.
– Секретик, блин, – тихо процедил Егор. Его охватила злость – на сестру, напросившуюся поиграть на их пятачке, – совок забыла, растяпа! – и еще больше – на себя, поддавшегося уговорам. Зря он привел сюда Таньку. Теперь еще и Тёмка завис над глупой стекляшкой – пялится с дурацкой физиономией, даже про сигарету забыл.
– Бесят меня эти секретики! – крикнул Егор.
Вздрогнув, Тёма неохотно отвел глаза.
– Меня тоже, – осторожно сказал он. – А тебя почему?
– Таньке кошмары снятся, – объяснил Егор, – каждую ночь ноет, спать не дает.
– Про секретики ноет? – удивленно спросил Тёма. Егор кивнул. Лицо у него было несчастное и отчаянное.
– Не нравится мне это. Ревут, как дуры… – он зло пнул землю, и подброшенный осколок стекла со звоном ударился об ограду. Тёма шарахнулся, уворачиваясь от комьев земли, поспешно поднялся.
– Зря, – сказал он. – Красивый был… Как окошко.
– Вот именно! – Егор резко повернулся к нему и осекся, глядя через Тёмино плечо.
– Конечно, зря, – раздался сзади старческий голос.
Тёма судорожно спрятал сигарету за спиной и пихнул локтем Егора – тот и не думал скрывать, что курит.
Мальчишки и дед разглядывали друг друга, набычившись. От старика исходила слабая вонь – не понятный запашок больного тела, а искусственная свежесть химической лаборатории, от которой подташнивало и резало глаза. Темное пальто вблизи оказалось каким-то сизым, покрытым белесым налетом – и таким же налетом был покрыт шарф. Синевато-бледное лицо выглядело влажным и скользким. Выцветшие глаза с отвращением уставились на дымящую сигарету Егора. «Настучит же!» – мысленно крикнул Тёмка и снова пихнул приятеля локтем.
– Вы чего сюда лезете? – вдруг грубо спросил Егор, не обращая внимания на отчаянные сигналы друга. Старик молчал. Егор демонстративно затянулся табачным дымом, тяжело закашлялся.
– Да хоть укуритесь, мне все равно, – ухмыльнувшись, проскрипел дед. – Только вот секретики ломать не надо! Твоя сестренка старалась, а ты ломаешь. Нехорошо.
– А вам какое дело? – просипел Егор, все еще кашляя.
– Это же произведение искусства, целая вселенная под осколком бутылочного стекла! Настоящее окошко в другой мир. Правда, мальчик? – повернулся он к Теме. Тот на всякий случай кивнул. – А ты разрушил ее одним пинком, – снова обратился старик к Егору. – Надо исправить.
– Не буду я ничего исправлять, – буркнул Егор, и Тёма снова пихнул его локтем. Он почувствовал озноб – на пяточке резко похолодало, хотя солнце светило по-прежнему. Тёма вдруг понял: ему почти хочется, чтобы старик пригрозил наябедничать. Это было бы понятно и, оказывается, совсем не страшно. Но дед молчал, выжидающе глядя на мальчишек, и было видно: секретики волнуют его гораздо больше, чем сигареты.
– Я заново сделаю, – сказал наконец Тёма.
– Не смей, – прошептал Егор, но Тёма покачал головой. Зачем упираться? Сделай, что говорят, – и от тебя отвяжутся. Он был готов на любую чепуху – лишь бы старик ушел.
Присев на корточки, Тёма медленно собрал остатки Таниного секретика – блестящий фантик, кусочек проволоки, белый камешек. Дотянулся до стеклышка, мимоходом удивившись его чистоте и прозрачности – слюнями она его, что ли, оттирала? Прикрыл им разноцветный сор, присыпал землей, пальцем провертел окошко. Невольно залюбовался – под толстым бутылочным стеклом мусор снова зажил своей жизнью, прекрасной и загадочной. Взглянул на Егора – тот стоял, сунув руки в карманы и глядя в землю. Его губы зло подергивались.
Тёма встал, отряхивая руки, вызывающе взглянул на старика.
– Хороший мальчик, – похвалил дед. Нагнулся, рассматривая секретик. – Знаешь толк в красоте, а? Хочешь сделать еще один?
– Больно надо, – буркнул Тёма.
– Надо, надо, – заворковал старик. – Своими руками – такое красивое! Такое таинственное, а? – дед хитро улыбнулся. – Такое… глубокое!
Он вдруг разволновался. Морщинистое лицо осветилось напряженной радостью, под мохеровым шарфом нервно заходил кадык. Тёма неуверенно оглянулся на Егора – тот подался вперед, мучительно сдвинув брови. Тёма показал глазами на старика – мол, когда только отвяжется? Егор не ответил, и Тёма с унылой готовностью повернулся к деду.
– Фольга из сигаретной пачки? Нет, мальчик, самый лучший, самый светящийся межзвездный газ! Ольховая сережка – спираль созвездия. Песчинки – отборные астероиды! Теперь вот это, – старик с кряхтением нагнулся, содрал со стрелки подорожника горсть багровых семян. – Красные карлики! И желтые звезды, совсем как солнце.
Тёма уложил в ямку несколько цветков пижмы, задумчиво взъерошил волосы.
– Чего-то не хватает? А как же. Атмосферы! Прозрачной, хрустальной, прохладной! – он подал Теме стеклышко. Костлявые пальцы дрожали. Тёма протянул руку, и на ладонь упала капля пота. Мальчик отшатнулся, тряхнул головой, очнувшись. Увидел искаженное лицо, обнажившиеся от напряжения желтые зубы, влажно блестящий, восковый лоб. Почувствовал отвратительно-холодный, неживой запах. В отчаянии оглянулся на Егора.
– Ну же! – настаивал старик. – Положи стеклышко!
– Да отстаньте вы от нас! Придурок! – вдруг визгливо крикнул Егор.
– Ты чего, – зашептал Тёма, – нельзя же так!
– Нельзя, – согласился старик. – Вы не понимаете, мальчики, – в его голосе появилась угроза. – Нужно много, много окошек!
– Мы как раз понимаем, – Егор трясся, сжимая кулаки. Старик внимательно посмотрел на него и заулыбался. От этой улыбки Теме стало совсем не по себе.
– Умный мальчик, – одобрительно сказал дед. – Хороший мальчик… Нужно последнее окошко.
– Щас! – яростно крикнул Егор и пихнул старика в грудь. Тот пошатнулся, отступая к ограде.
