Джек Финней - Лицо на фотографии
- Я обнаружил это на стене в конторе ресторана; не думаю, чтобы кто-нибудь когда-нибудь за все годы хоть раз взглянул на эту фотографию. Крупный мужчина в центре - первый хозяин ресторана, основавший его в 1885 году, когда и был сделан снимок. Остальных никто не знает. Но посмотрите внимательней на лица.
Я послушался и сразу понял, что он имел в виду: одна из физиономий на снимке как две капли воды была похожа на ту, в объявлении о розыске. Такое же поразительно вытянутое лицо, такой же лошадиный подбородок.
Я взглянул на Айрина.
- Кто это? Его отец? Дедушка?
- Возможно, - ответил он нехотя. - Конечно, это не исключено. Но не слишком ли он смахивает на того парня, за которым мы охотимся? И посмотрите, как он ухмыляется! Словно специально устроился снова на работу в ресторан Хэринга в 1885 году и теперь оттуда, из прошлого, насмехается надо мной!
- Инспектор, - сказал я, - то, что вы рассказали - необычайно интересно и даже захватывающе. Поверьте, вы полностью завладели моим вниманием, и я ничуть не тороплюсь. Но я не совсем понимаю...
- Вы ведь профессор, не так ли? А профессора - народ сообразительный, верно? Я ищу помощи всюду, где могу ее найти. У нас накопилось с полдюжины нераскрытых дел вроде этого - люди, которых мы безусловно должны были поймать, и притом без труда! Вот еще один - Вильям Спэнглер Гризон. Слышали когда-нибудь это имя?
- Еще бы! Кто же не слышал о нем в Сан-Франциско?
- Это точно, его хорошо знали в обществе. Но известно ли вам, что у него за душой не было ни цента собственных денег?
Я пожал плечами.
- Откуда мне знать? Я был уверен, что он богат.
- Богата его жена. Полагаю, из-за этот он и женился на ней, хотя люди болтают, что она сама за ним гонялась. Я беседовал с ней: женщина со скверным характером. Он молод, красив и обаятелен, но, по слухам, очень ленив; вот почему он на ней и женился.
- Я встречал ею имя в газетных столбцах - в театральной хронике. Кажется, он имел какое-то отношение к театру?
- Всю жизнь он питал страсть к сцене, пытался стать актером. Когда они поженились, она дала ему денег, чтобы он мог ездить играть в Нью-Йорк; это сделало его на некоторое время счастливым, он летал на восточное побережье для репетиций и загородных пробных спектаклей. Там он ухаживал за молоденькими смазливыми актрисами. Жена наказала его, как маленького ребенка. Притащила обратно сюда, и с той поры - ни цента на театр. Тогда он сбежал, прихватив с собой 170 тысяч ее долларов, и с тех пор о нем - ни слуху ни духу. И это - противоестественно, потому что он не может понимаете, не может! - быть вдали от театра. Он давно уже должен был объявиться в Нью-Йорке - под чужим именем, в парике, с усами и прочей ерундой. Мы должны были поймать его несколько месяцев назад, но не поймали; он тоже словно канул в воду. - Айрин встал с кресла. - Надеюсь, вы говорили всерьез, что не торопитесь, потому что...
- В общем, конечно...
- Потому что у меня назначена встреча для нас обоих. На Пауэлл-стрит, возле Эмбаркадеро. Пойдемте.
Инспектор вышел из-за стола, взяв лежавший на краю большой конверт. Я заметил, что конверт был с обратным адресом нью-йоркского полицейского управления и адресован Айрину. Он направился к дверям, не оглядываясь, словно не сомневался, что я последую за ним. Внизу возле дома, он сказал:
- Мы можем взять такси - вместе с вами я смогу за него отчитаться. Когда я езжу один, то пользуюсь фуникулером.
- В такой чудесный день, как сегодня, брать такси вместо трамвая такое же безумие, как идти работать в полицию.
- Ну что ж, мистер турист! - сказал Айрин, и мы пошли в полном молчании. Трамвай как раз делал круг, и мы заняли наружные места. Стоял типичный день позднего сан-францисского лета, полный солнца и голубого неба; но Айрин мог с таким же успехом ехать в нью-йоркской подземке.
- Так где, по-вашему, находится сейчас Вильям Спэнглер Гризон? спросил он, уплатив за проезд. - Я запросил нью-йоркскую полицию, и они разыскали его для меня за несколько часов - в городском историческом музее. - Айрин открыл конверт, вынул оттуда пачку подколотых листов серой бумаги и протянул мне верхний лист. Это была фотокопия театральной афиши в старомодном стиле, длинной и узкой. - Слыхали когда-нибудь о такой пьесе? - спросил он, читая через мое плечо.
Афиша гласила: "Сегодня и всю неделю! Семь гала-представлений!" А ниже крупным шрифтом "ЗДРАВСТВУЙТЕ, Я ВАШ ДЯДЮШКА!"
- Ну, кто же ее не знает! - ответил я. - Шекспир, не так ли?
Мы проезжали Юнион-сквер и отель святого Франциска.
- Приберегите свои шуточки для ваших студентов. Прочтите лучше список действующих лиц.
Я прочел длинный перечень имен; в те давние времена на сцене бывало не меньше народу, чем в зрительном зале. В конце стояло: "В уличной толпе", а дальше - добрый десяток исполнителей, и среди них - Вильям Спэнглер Гризон.
- Этот спектакль шел в 1906 году, - сказал Айрин. - А вот другой зимнего сезона 1901 года.
Он сунул мне вторую фотокопию, ткнув пальцем в самый конец списка действующих лиц. Я прочел: "Зрители на Больших скачках"; мельчайшим шрифтом шла целая куча имен, третьим из которых стояло: Вильям Спэнглер Гризон.
- У меня имеются фотокопии еще двух театральных афиш, - сказал Айрин, - одна от 1902 года, другая - от 1904, и всюду он среди исполнителей.
Трамвай остановился, мы вышли из вагона и направились дальше по Пауэлл-стрит. Возвращая фотокопию, я предположил:
- Это его дедушка. Может быть, свою страсть к сцене Гризон унаследовал от него?
- Не слишком ли много дедушек вы обнаружили сегодня, профессор? Айрин вкладывал снимки обратно в конверт.
- А что обнаружили вы, инспектор?
- Сейчас я вам покажу, - ответил он, и мы продолжали путь молча.
Впереди виднелся залив, очень красивый в Солнечном освещении, но Айрин даже не смотрел в ту сторону. Мы подошли к невысокому зданию с табличкой на дверях: "Студия 17: коммерческое телевидение". Мы вошли внутрь, миновали пустую контору, затем громадную комнату с бетонированным полом, на котором плотник мастерил переднюю стену маленького коттеджа. Пройдя помещение, - инспектор явно уже был здесь ранее, - он толкнул двойную дверь, и мы очутились в крохотном кинозале. Я увидел белый экран, дюжину кресел и проекционную будку. Голос из будки спросил:
- Инспектор?
- Да. Вы готовы?
- Сейчас, только вставлю пленку.
- Хорошо.
Айрин показал мне на кресло и уселся рядом. Тоном доверительной беседы он начал:
- В этом городе жил чудак и оригинал по имени Том Вилей - фанатик спорта, настоящий маньяк. Он посещал все боксерские схватки, все спортивные игры и соревнования, все автогонки и дерби, и все они вызывали у него одно лишь недовольство. Мы его знали, потому что он то и дело бросал свою жену. Она ненавидела спорт, придиралась к мужу, а нам приходилось ловить и возвращать его, когда она подавала жалобы на беглеца, не желающего содержать семью. К счастью, он никогда не удирал далеко. Но даже когда мы его ловили, все, что он говорил в свое оправдание, - это что спорт умирает, публике на это наплевать и самим спортсменам тоже, и что он мечтает вернуться в те славные и далекие времена, когда спорт был поистине велик. Улавливаете мою мысль?..
