Ольга Ларионова - Сотворение миров
Между тем за столом наступила пауза - Хори замешкался с супом...
- Салат был преотменнейший, - заметил Кит, - рис, кальмары и яйца - из собственного лабаза. Но откуда такой сочный лук?
- Это не лук, - отозвался Хори, - это лепестки водяной лилии. Мы с Вениамином откушали и проверили индикатором...
- Надеюсь, что в обратной последовательности, - строго вмешался командир. - Хорошо еще, что, по-видимому, здесь не найдется ни трилобитов, ни даже червей, иначе мы рисковали бы вот так, без предупреждения, познакомиться и с ними достаточно близко.
Хори Хэ вытянулся, отдавая честь суповой ложкой:
- Есть, шкип, больше не повторится, шкип, впредь обязуюсь команду, местными червяками не кормить...
- Вольно, - сказал Инглинг, - давай харчо. Тем более что появление червей здесь можно ожидать не ранее чем через пару миллионов лет.
- Я... э-э-э... не хотел выступать с непроверенными данными, тем более что мне могло показаться... - Спорышев мялся больше, чем обычно. - Короче говоря, вчера вечером на глубине порядка двенадцати метров я наблюдал стаю медуз. Совсем маленьких.
Немая сцена последовала незамедлительно: у одного Хори Хэ хватило чисто азиатского самообладания поставить кастрюлю с супом на землю - у остальных ложки и вилки выпали из рук.
- Великие дыры, черные и белые! - возопил Поггенполь. - Ты камеры-то оставил?..
- Естественно. И на разной глубине. И даже все запасные...
- Пошли, выудим парочку, тут не до супа! - распорядился Инглинг, подымаясь.
- Минуточку, - поднял широченную ладонь Маколей. - Не все лавры Веньке. Я тоже не хотел выступать преждевременно, но в пробах грунта как будто бы прослеживаются остатки беспозвоночных. Более того: моя дражайшая Маковка не менее двух раз заселялась разной живностью, затем до основания вымиравшей.
- Палеокатастрофы? - быстро спросил Гейр, покосившись на скалы и присевший на амортизаторы "Харфагр".
- Не исключаю, - кивнул Маколей. - Маковка - особа спокойная, уравновешенная и отнюдь не первой молодости, как можно судить по первому впечатлению. Ей бы, судя по всему, обзавестись зверинцем и зарасти травой следовало двести-триста миллионов лет назад.
- Откуда такая точность? - ревниво спросил Поггенполь.
- Интуиция. Помнишь первую заповедь космопроходца - "доверяй интуиции"? В данном случае - моей.
Анохин, до сих пор не проронивший ни слова, поднял голову, как будто хотел что-то сказать. Но передумал. Интуиция. Эти мальчики прочно усвоили и писаные параграфы, и неписаные заповеди. Иначе они не были бы в тактической разведке. Пока они не обжигались. Но говорить об этом бесполезно. Можно научить подстилать соломку, и даже весьма точно рассчитывать - где. Нельзя научить не падать.
- Ну ладно, первооткрыватели, - сказал Поггенполь, - я тоже кое-что приберег для отчета, хотел в последние дни семь раз проверить. Господин председатель, леди и джентльмены, хочу уведомить вас, что посещение этой планеты пришельцами пока не установленного происхождения было отнюдь не единичным. Они прилетали как минимум дважды.
- Все высказались? - спросил командир. - Анохин, ну хоть ты-то убереги меня от сюрпризов, а? Ну, спасибо, милый. Теперь слушайте: властью, данной мне инструкцией, продлеваю пребывание на Маковой Аллее еще на десять дней. Резерв командования. Но прошу блюсти четвертую заповедь!
- Находясь на планете, собирай информацию - отчет будешь составлять в карантине! - гаркнул кто-то из молодых.
Десятый день резерва командования подходил к концу. Солнце, оранжевое и беспечное, уходило за поросшие тюльпанами невысокие хребты. У шестерки людей, расположившихся на камнях у самой черты прибоя, настроение было неважное.
- Мы так ни до чего и не договорились, - констатировал Инглинг, и подчиненные впервые слышали в его голосе тревогу. - Пора сворачивать лагерь, чтобы не возиться в темноте...
- Это все потому, что мы боимся назвать вещи своими именами. Как бы невероятно ни было то, что думает каждый из нас, - это нужно произнести вслух, и решение явится, - без особой убежденности изрек Поггенполь.
- Вот и выскажись, - буркнул Маколей. - У меня лично не хватает словарного запаса. Потому что признать придется попросту чепуху.
- Хорошо, - сказал Спорышев, - хотя, честно говоря, я не понимаю, что во всем этом особенного. На Радзивилле и похлестче было. И меня лично ничто не пугает, просто я знаю, что должен собрать информацию, но не пытаться ее интерпретировать...
- Ага, - обрадованно воскликнул Маколей, - вторая заповедь космопроходца: доверяя интуиции, не делай выводов - все равно у Базы будет свое собственное мнение.
- Вот-вот! Понимаете, Гейр, - Веня поднялся и зашагал по гальке, усеянной белыми луковичными лепестками, - к сожалению, нас слишком долго приучали собирать факты, сведения, вещественные доказательства... Мы знали, что в любом случае База примет за нас необходимое решение. А тут... Мы прилетели на совершенно безжизненную планету, и на восемнадцатый день зафиксировали жизнь. К моменту отлета - можете полюбоваться, целые плантации цветов.
- Но ведь до нашего прилета этой жизни не было, - растерянно прошептал Хори Хэ.
- Этой - да, - согласился Спорышев. - Если и можно сказать, что жизнь здесь существовала, то только в неявном, зародышевом состоянии. Как бы приблизительны ни были оценки, полученные нами за эти десять дней, мы должны согласиться с тем, что каждое возникновение - или, если угодно, возрождение - жизни на Земле Маколея совпадает с пребыванием на ней разумных существ.
- Вот уж не ожидал от Спорышева такой категоричности! - фыркнул Кит. Да что, пришельцы сеют споры, что ли? Теория спазматической панспермии?
- Ну, про всех пришельцев не скажу, а я лично ничего не сеял!
- Не волнуйся, Мак, в этом отношении ты вне подозрений. Речь ведь даже не о первичном возникновении жизни. Что именно ее инициировало - в этом комплексники разберутся... или не разберутся. Для нас проблема состоит в том, что для самого элементарного существования и развития здесь жизни необходимо присутствие разума. Если хотите, в качестве катализатора. Другого сравнения я не нахожу.
Инглинг в буквальном смысле слова схватился за голову:
- Ты представляешь себе, Вениамин, как я все это буду выговаривать перед Полубояриновым?
- Ну, командир, если дело только за этим, то я и сам могу изложить...
Анохин поднялся. Он был на голову выше любого из разведчиков.
- Гейр, - сказал он, - какой Полубояринов? Какой доклад? Разве ты не понял, что мы просто не имеем права отсюда улетать?
Наступила тишина. Крупная белая ветка с ломкими, алебастровыми цветами выплеснулась на берег и зашуршала по гальке. Часа через два она укоренится и, как все побеги, выбравшиеся из моря на сушу, порозовеет; завтра же, к моменту старта, ее гибкие плетеобразные ветви вскарабкаются на плоскогорье и, возможно, дотянутся до стабилизаторов "Харфагра".
