Альфред Бестер - Исчезновения
Наконец, по официальным каналам, вести дошли до генерала Карпентера.
- В нашей битве за Американскую Мечту, - заявил он, - нельзя пренебрегать теми, кто уже жертвовал собой. Прислать ко мне специалиста по управлению госпиталями!
Специалиста доставили. Он не смог исцелить Сент-Албанс. Генерал Карпентер прочитал отчет и прогнал специалиста.
- Жалость к больным - это первое условие цивилизации, - сказал генерал Карпентер. - Прислать ко мне главного врача!
Главного врача доставили. Но и он был не в силах разделаться с неурядицами в Сент-Албансе, и поэтому генерал Карпентер разделался с ним. Тем временем об отделении Т стали упоминать в официальных донесениях.
- Прислать ко мне заведующего отделением Т! - распорядился генерал Карпентер.
Сент-Албанс прислал доктора - капитана Эдзела Диммока. Это был полный и уже лысый молодой человек, который всего три года назад окончил медицинский институт, но имел превосходную характеристику как специалист по психотерапии. Генерал Карпентер любил специалистов, и Диммок ему понравился, Диммок же восхищался генералом как глашатаем культуры. Правда, до сей поры у врача не было времени приобщиться к культуре, так как из него готовили слишком узкого специалиста, но он надеялся насладиться ею полностью после победоносного окончания войны.
- Слушайте-ка, Диммок, - начал разговор генерал Карпентер. - Сегодня каждый из насорудие, закаленное и отточенное для своей особой работы. Вы знаете наш девиз: работа для каждого и каждый на работе. В Отделении Т кто-то не выполняет своей работы, и его надо вышвырнуть. Так вот, прежде всего: что это за штука - отделение Т?
Диммок мялся и мямлил что-то невнятное. Наконец он объяснил, что это специальное отделение для особого вида контузий - боевого шока.
- Значит, в палатах есть пациенты?
- Да, сэр. Десять женщин и четырнадцать мужчин.
Карпентер помахал кипой донесений.
- Смотрите, больные утверждают, что в Отделении Т нет ни одного человека.
Диммок возмутился:
- Это неправда! - заверил он генерала.
- Ну, ладно, Диммок. У вас там двадцать четыре заморыша. Их дело выздороветь, ваше дело - их вылечить. Так какого дьявола в госпитале такая кутерьма?
- В-видите ли, сэр, вероятно, это происходит оттого, что мы держим пациентов взаперти.
- Отделение Т на замке?
- Да, сэр.
- Почему?
- Чтобы удержать пациентов в палатах, сэр.
- Удержать? Что это значит? Они пытаются удрать? Буйствуют?
- Нет, сэр, они не буйствуют.
- Вот что, Диммок. Мне не нравится ваше поведение. Вы хитрите и увиливаете от ответов. И еще кое-что мне не нравится: этот ваш разряд Т. Я запросил эксперта по документации из медицинского корпуса, и он сказал, что никакого разряда Т нет. Что вы там мудрите?
- В-видите ли, сэр, разряд Т мы изобрели. Он... они... это совершенно особые больные, сэр. Мы не знаем, что с ними делать, как их лечить. М-мы хотели молчать, пока не выработаем modus operandi [способ действий (лат.)]. Болезнь совершенно новая, сэр, совершенно новая. - Тут специалист в Диммоке взял верх над чиновником. - Это сенсация, Мы произведем переворот в медицине и войдем в историю! Честное слово, это будет величайшее открытие!
- О чем вы, Диммок? Выражайтесь точнее.
- Так вот, сэр. Наши больные поступили к нам с диагнозом шока. Невменяемое состояние, почти кататония[Один из видов психического расстройства]. Очень слабое дыхание, нитевидный пульс. Никаких реакций.
- Я видел тысячи подобных случаев шока, - проворчал Карпентер. - Что же тут необыкновенного?
- Вы правы, сэр. Пока все симптомы, о которых я говорил, подходят под разряды P и R. Необычно вот что: наши пациенты не едят и не спят.
- Совсем?
- Некоторые - совсем.
- Почему же они не умирают?
- Мы не знаем. Обмен веществ нарушен в сторону диссимиляции. Катаболизм продолжается. Иными словами, сэр, они выбрасывают ненужные организму продукты, но ничего не принимают внутрь. Они нейтрализуют яды усталости и восстанавливают изношенные ткани, но не спят и не едят. Бог знает, как это возможно! Какая-то фантастика!
- Тогда почему вы держите их взаперти? Может быть, вы подозреваете, что они таскают пищу и дрыхнут где-нибудь тайном?
У Диммока был очень смущенный вид.
- Н-нет, сэр, я не знаю, как вам сказать, генерал. Я... мы запираем их потому, что тут что-то таинственное. Они... ну, в общем, они исчезают.
- Что-о?
- Исчезают, сэр! Пропадают прямо на глазах.
- Что за чушь вы несете!
- Уверяю вас, сэр! Вы входите и видите: они сидят на койках или ходят по палате. Вот они перед вами, а через минуту их уже и нет! Иногда в Отделении Т все двадцать четыре человека, а иногда - ни одного. Они появляются и исчезают ни с того, ни с сего. Вот почему, генерал, мы держим палаты на запоре. Во всей истории войн и военных ранений подобных случаев не было. Мы не знаем, как их лечить.
- Приведите ко мне троих ваших пациентов, - распорядился генерал Карпентер.
Нейтен Райли съел яичницу с гренками, выпил две кружки пива" выкурил сигару, деликатно рыгнул и встал из-за стола. Он дружелюбно кивнул Джентльмену Джиму Корбету, и тот, прервав беседу с Джимом Брейди, по прозвищу Бриллиант, перехватил Райли на пути к кассовому окошку.
- На кого ты ставишь в этом году, Нейт? - спросил Джентльмен Джим.
- На Проныр, - ответил Райли.
- Но у них подача никуда не годится.
- Зато у них есть такие игроки, как Снайдер, Фурильо и Кампанелла. Они завоюют кубок этого года, Джим. Держу пари, что они станут чемпионами так скоро, как не удавалось еще ни одной команде. К тринадцатому сентября. Запиши и увидишь, что я прав.
- Ты всегда прав, Нейт.
Райли улыбнулся, заплатил по счету, вышел на улицу и остановил кэб, направлявшийся к Мэдисон-скверу. На углу Пятнадцатой улицы и Восьмой авеню он вышел из экипажа и поднялся в контору букмекера на втором этаже, над радиоремонтной мастерской. Букмекер взглянул на него, вынул из стола конверт и отсчитал пятнадцать тысяч долларов.
- Рокки Марчиано нокаутировал Роланда Ля Старца в одиннадцатом раунде, сообщил он. - Как ты умудряешься так здорово угадывать, Нейт?
Райли улыбнулся.
- Я же на это живу. Ты завел книгу предвыборных ставок?
- Эйзенхауэр - двенадцать против пяти. Стивенсон...
- Плевать мне на Эдлая. Я ставлю на Айка. Вот деньги. Запищи!
Райли положил на конторку двадцать тысяч долларов.
Выйдя из конторы, он отправился к себе домой в Уолдорф-Асторию, где его с нетерпением поджидал высокий, худощавый молодой человек.
- Ах, да, - сказал Нейтен Райли, - вы - Форд, не так ли? Гаролд Форд?
- Генри Форд, мистер Райли.
- И вы хотите, чтобы я финансировал производство машины, которую вы построили в своей велосипедной мастерской? Как она называется?
