Юрий Подзоров - Девчонка из моего детства
— Хороший плов для холостяка, — похвалила она, когда мы поели, и я начал открывать шампанское. — Впрочем, мужчины всегда готовят лучше.
Я пожал плечами и ответил:
— Мне больше нравится женская стряпня. А откуда ты знаешь, что я не женат?
— Определила по содержимому холодильника.
— Гм. Я думал, что он выглядит изнутри вполне по-домашнему.
— Нет. — Она так элегантно вытирала губы платком, извлеченным из сумочки, что я даже засмотрелся. — Если бы ты был женат, твой холодильник выглядел бы совсем не так.
— Что ж, вполне возможно. А ты замужем? — спросил я, стараясь говорить непринужденным голосом. — Кто этот счастливчик, если не секрет?
— Нет, Леонид. Я не замужем.
— Полно! Такая красивая женщина, и вдруг не замужем. Не может быть!
— А я, может быть, еще не женщина.
Я прямо обалдел от таких слов. Конечно, мы раньше ничего не скрывали друг от друга, но услышать такое из уст тридцатилетней женщины!.. Что же получается: она начинающая старая дева, что ли? Чушь какая-то! Она улыбнулась.
— Я пошутила. Хотела посмотреть, как ты отреагируешь.
— А почему я должен как-то реагировать на то, что ты пока что девушка?
— Я не про это. Мы же никогда ничего не скрывали друг от друга, помнишь?
— А. Ну, и как я отреагировал на откровенность?
— Ты смутился.
— Ничего я не смутился.
— Смутился-смутился.
— Нет.
— Да. Ты смутился, и теперь смущаешься еще больше, потому и отнекиваешься. — Она вдруг стала серьезной. — Я тебе сейчас не такая родная, как раньше, да?
— Да нет, почему же. — От неожиданности я в который раз за это утро растерялся. — Давай я тебе еще подолью шампанского.
Она вздохнула.
— Давай. Хотя я всегда от него сильно пьянею.
Мы помолчали. Потом я сказал:
— Расскажи что-нибудь. Где была, что видела. Не забывай, пятнадцать лет все-таки! И мы теперь не мальчик с девочкой, а взрослые дядя и тетя.
— А что это меняет?
Этим вопросом она поставила меня в тупик. Действительно, что?
— Честно говоря, не знаю, — сказал я, подумав.
— Это, дорогой Леня, не меняет ничего. Вот так.
И тогда меня прорвало. Я начал говорить, рассказывать ей о себе, о своих друзьях, о своих маленьких житейских бедах и обо всем остальном. Она слушала, задавала вопросы, даже иногда добавляла к месту какие-то похожие истории из своей жизни, и по всему было видно, что ей ужасно интересно, как я прожил все это время. Мне было невыразимо приятно, что нашелся-таки на земле человек, которому небезразлично мое скромное существование. Что кто-то действительно сопереживает мне, что я все-таки нужен кому-то. Я видел, как расширились ее зрачки, когда я сказал, что прошлым летом сломал ногу и два месяца провалялся в больнице. Она искренне и очень заразительно смеялась, когда я рассказывал про дурака-начальника, которому жена закатила скандал на глазах у всего нашего отдела по поводу его бесконечных измен. А когда на кухню зашла моя кошка Мурка, чтобы узнать, дадут ли ей наконец пожрать, Лена по-детски обрадовалась и сказала, что всю жизнь мечтала именно о такой кошке. После этого мы целый час разговаривали о кошках и их преимуществах перед котами, причем мне тут же вспомнился ряд забавных историй из Муркиной жизни. В общем, мы разговаривали точно так же, как в детстве, разве что темы были немножко другие.
Часов в пять вечера позвонил Вовка Золотарёв, мой друг, который просил помочь со шкафом. Он осведомился, почему я такой нехороший. Я на радостях сказал ему, что ко мне приехала подруга детства, и что, к сожалению, я не смогу ему помочь. Он сделал вид что обиделся и повесил трубку, зато Лена деликатно спросила, что, может быть, ей лучше уйти? Ни в коем случае, ответил я, и тут же выяснилось, что идти ей, собственно, некуда. Что она пока нигде не остановилась и не с кем ни договаривалась об этом. Тогда уж как-то совсем легко и обыденно было решено, что она останется у меня ночевать. Без всяких там грязных намеков, а просто останется ночевать у старого друга, как будто бы у нас это происходило постоянно. Еще было решено, что неплохо было бы уже начать готовиться к ужину. Место для трапезы было выбрано сразу и единогласно — в зале, а вот с едой вышла некоторая заминка. Поскольку достать нормальную еду из холодильника было невозможно (так как ее там не было), было решено приобрести ее в расположенном неподалеку магазине. В этом же магазине было решено приобрести спиртное, а раз день у нас начался шампанским, то и закончить его следовало тем же самым, то есть тут тоже не возникло разногласий. Зато они возникли по поводу того, кому из нас стоит доверить почетное таинство приготовления пищи. Я склонял ее к тому, чтобы она взяла это на себя, но она наотрез отказывалась, ссылаясь на то, что у меня, несомненно, получится лучше. В конце концов я сказал ей, что она просто не хочет побаловать меня женской готовкой, и победа осталась за мной.
Я схватил сумку и помчался в магазин, а она напоследок сказала мне, чтобы я не забыл про кошку. Вернулся я с туго набитым продуктами пакетом и тремя бутылками шампанского в сумке. За то время, что я ходил, Лена перемыла скопившуюся в раковине посуду, выдвинула на середину комнаты стол в зале и накрыла его скатертью, которую я потерял еще после нового года. Я отдал ей пакет и она выгнала меня из кухни, сказав, чтобы я не мешался под ногами. Я перетащил музыкальный центр из спальни в зал, включил музыку, взял какой-то древний канделябр, который с незапамятных времен торчал на серванте, и воткнул в него три свечки. Он вообще-то был рассчитан на пять свечей, но я, затратив на поиски минут двадцать, сумел отыскать только три.
На кухне что-то шипело на сковородке, гремела посуда, шумела вода в кране, и оттуда, вместе с удивительно вкусным запахом, доносилось негромкое мелодичное пение. И настолько все это было по-домашнему, что мне сделалось так хорошо и уютно, как не было уже несколько лет. Потом я затеял пройтись влажной тряпочкой по пыльным местам, и за этим занятием меня и застала вернувшаяся из кухни Лена. Она улыбалась, и вообще очень здорово выглядела в кухонном фартуке. Я проследовал за ней на кухню и обнаружил там во главе стола умопомрачительно пахнущие золотистые куриные окорочка в окружении всевозможных салатов. Еще там была жареная картошка, какой-то самодельный соус к ней и фаршированные яйца. Все было прекрасно, и даже кошка была не забыта: она облизывалась возле наполовину съеденной миски «вискаса».
Мы перетащили это великолепие в зал и наступил торжественный момент зажигания свечей. Я хотел, чтобы все получилось очень романтично, но вышел небольшой конфуз: зажигать свечи оказалось нечем. Я обошел все шкафы в доме, обшарил навесные полки в кухне и даже заглянул в комод в прихожей, где никогда ничего, кроме обуви, не было, но спичек нигде не оказалось. Полезная в хозяйстве вещь не нашлась в моем доме, и я вынужден был с нарастающем чувством стыда из-за собственной беспомощности обратиться за огнем к Лене.
