Александр Акулов - Чужая Вселенная
Не уделив на этот раз внимания регалиям, эдиктор подошел к найденному несколько веков назад в Кариатиде ящичку, набранному из мастодонтовой кости, снял с него крышку — засветился диск с делениями. Эдиктор сдвинул стрелку на нужный угол и вернул ее в прежнее положение. Заколебались стены, с потолка посыпалась пыль, зашатался выстроенный в минойском стиле дворец. Возникло марсотрясение с эпицентром на месте толпы восставших.
Это был и условный сигнал: через три минуты на выручку правителю с некоего космического объекта, а, может быть, и с самой Венеры трактировалась дивизия разумных горилл.
И вот — частое дыхание непривыкших к Марсу вояк, блеск треугольных касок, звяканье металла о металл, хлопки уничтожающих все живое очистителей. И вот — в окрестностях дворца — пустое пространство. Придвинулась колонна горилл — и из чада возникла поднятая в приветствии рука нимфоида — командира дивизии, вассала и побочного нимфосына Гулуавля.
"Снится мне всё это или происходит на самом деле?" — чуть не задал себе вопрос Гулуавль. — Чем, интересно, было заправлено с утра курительное устройство?"
"Нет! Не снится!" — решил Цекондер, когда до его мозгов дошло, что победа-то не полная… Кое-кто из бунтовщиков спасся на лакированных пустолётах пиратствующих курсиров.
3а пустолётами нехотя, но верно потянулись загримированные под орбитальный утиль лодки-шпионы Цекондера. Наводимый ими субзвёздный крейсер эдиктора всегда готов к бою. Теперь никто не успеет дать убежища беглецам! Единственное их спасение — на Юпитере!
И действительно пустолёты направились к нему. Крейсер дал рассеянный залп. Аппараты, подобно диким тролликам, дернулись врассыпную. Еще как-то помогали скверные контргравитаторы и давно списанные газогасители…
— Эскорту! Лоцманов! И! Наводчиков! В! Атмос! Феру!! — промычал Уптамиштиль — капитан крейсера и командор флотилии разномастных мелких жестянок. — Пров-верить т-три верхних слоя!
А не надо ли найти иголку в стоге скосена? Сколько раз Уптамиштиль клялся богу Амбулопуссаху не проводить ночи за впитыванием увеселительных сведений! Вот и теперь нет ни здравого умоброжения, ни уставного рисунка складок на тоге… Засмеют крейсерные каламаши-нейроживчики, что остался без наводчиков… Ни одного не оставил. Ищи их теперь…
— Бранг — форс — цирка! — скомандовал Уптамиштиль рулевому.
Так крейсер стал летать вокруг Юпитера с четверной переведенной скоростью Бледа, едва-едва не отрицая законы Нивуса. Чтобы в мгновение ока не вылететь к запретным звёздам и потусторонним видениям, экипаж совершал убийственные виражи, какие и в блошарном сне не могли пригрезиться специалисту по перегрузкам. Акробатические переворачивания! Жесточайшее самоизлучение! Крейсер был похож на детский дирижаблик, попавший в венерианский воздуховорот. Рулевой каламаш лежал, обнявшись с вычислительной машиной, под одной общей защитной сеткой и почти не шевелился. Другие каламаши плевались, сидя на корточках в патентованных гравитационных коконах, и делали под себя.
Только капитан, развалившись в кресле, курил анимагару и спокойно разглядывал клубы разноцветных дымов — он заранее перебрался из навигационной рубки в кабинет, предназначенный для эдиктора. Сверхкомфортабельные условия! Как на райской планете! А если рулевой сдаст? После секунды сомнения Уптамиштиль самовольно включил адмиральский депроматор…
Корабль перестал совершать кувыркания, потерял границы оболочки и перешел к полупростым барискательным движениям-волнам.
А этот рулевой паук? Капитан отключил его от тракта управления. Не подозревая о шутке, каламаш по-прежнему шустро сканировал экраны, хватался за рычаги, пытался управлять… Новый переход оптического барьера воспринял мгновенно, а собственного отключения не понял!!! И все-то его двенадцать глаз-пуговок вылезали из орбит от недоумения. Полюбуйся теперь на себя и свой высший интеллект!
Уптамиштиль взялся было возвращать лоцманов, как вдруг услышал страшное рокотание… Через мгновение оно перешло в искаженный до безобразия и смешанный с гулом дешифратора гневный голос адмирала:
— …б… бормозавр! и не собираюсь гоняться за Вами!
Донеслась и речь рулевого:
— Через нас дважды прошел грузовой корабль!
Похолодев, капитан вывел крейсер из состояния параволны. На экранах болтались пустолёты Гулуавля и грузолёт. Последний проделывал уморительные манёвры.
Не успел крейсер состыковаться с пустолетом-флаг-маном и грузовиком, как началось действо: атмосферу Юпитера вспороли гигантские тропоядерные взрывы.
Четырех юпитерологов привёз правитель Иризондо — на случай открытий, связанных с изучением… особенностей атмосферы Юпитера. Глядя на бушующий Юпитер, как полководец дикого прошлого на подожженный город, эдиктор все оставался недоволен.
"Как?? Как можно удостовериться в гибели бунтовщиков?!"
И вдруг Гулуавль решился. Приказ был отдан. Крейсер и флагман двинулись к Марсу, а из люка грузолёта вырвалось необычное оружие: корабль-мина гравитационного расширения…
Словно опростоволосился автор теории нероятностей: мина попала в эпицентр последнего тропоядерного взрыва; раскалившись от перегрева, ее устройство сработало раньше, один взрыв тысячекратно умножил другой; и взбурлил Юпитер… Это не измыслил никто, а если кто и измыслил, то на нем его прегрешение.
И гневный Юпитер вздулся, как мыльный пузырь неправильной формы, и вне себя от ярости, перешедшей все пределы, плюнул невидимым протуберанцем в ранивших его людишек и поглотил их вместе с окружающим пространством.
2.2 Эликсир
Тревога пробудила от спячки лаборатории безопасности. Никто не понял в чем дело. Полетели перья, бисер и пустые чашки. Изумленные зашкалили стрелки приборов. Сверхновая на месте Юпитера! Залп! Залп! Автоматические стражи, охраняющие мир от Старого Солнца, исчерпали все возможности…
А если бы не развернул всю эту мощь слабенький сигнал с Альматеи! Радуйся, Вегема,[2] гравитационному равновесию!
Аппараты-разведчики захватила новая буря и отбросила в район-вихрь, что назвали Ба-Нойским. И вдруг пилоты увидели над этим вихрем лучащиеся сиреневые облака… Медленно и степенно облака расправлялись, расширялись, поднимались вверх, напоминая стаю сказочных птиц. Рассеялась буря, и вихрь словно стал ниже и тише. Облака-птицы уже уходили от Юпитера, могли уйти из Гелиона…
Диспетчер околоземной станции смотрела на экраны полусонно, как будто вчувствовалась в абстрактный фильм. Не хватало только музыки… Вдруг раздался резкий, пронизывающий звук анализирующий системы, и механический голос, нарочито лишенный человеческого тембра, заорал:
