Владимир Шкаликов - Пустые слова
- Мы ведь писаки неважные, - вздохнул Игнатий Данилыч. - Я, как на пенсию проводили, уже год читаю лекции, - он опасливо потрогал красную папку, - о рабочей гордости. Там и про историю приходится говорить. Ну, слушайте, раз интересно. Морозы тогда завернули под пятьдесят. Мы и сейчас не особо их любим, а тогда были только что из Москвы, кто в чем от войны утек...
...Через час, провожаемый аплодисментами, с развязанной красной папкой в одной руке и расстегнутым портфелем в другой, он вошел в кабинет начальника бюро.
- Ну, как? - поднялся тот из-за стола. - Довольны аудиторией?
- Вот как довольны! - заулыбался Игнатий Данилыч. - Славные у вас ребятки. Приглашали еще раз прийти, дорассказать.
- Вот и приходите. Я тоже послушаю. Вас проводить?
- Сам выберусь, - махнул папкой лектор. - Вы мне только вот что объясните: как такое могло случиться?
Он вынул из папки свой облысевший конспект и продемонстрировал осыпавшиеся буквы.
- Вот тебе раз! - удивился начальник бюро. - Отчего же это? Когда?
- Час назад. Здесь, у вас.
- И что вы об этом думаете?
- А что я могу думать? Я больше по слесарной части. За вами слово.
- Может быть, бумага такая? - почесал в затылке инженер. - Или на машинке лента некачественная?
- Вы еще скажите: от мороза, - рассердился Игнатий Данилыч. - Даже следов не осталось. - Он повернул бумагу ребром к свету. Оттисков литер на ней действительно не было. Начальник бюро всмотрелся в остатки текста.
- Так ведь это на ротаторе отпечатано!
- Да не важно, на чем! - вскричал пенсионер. - Важно, что буквы осыпались, как листья с клена. И притом не все.
- А знаете что? - сказал начальник бюро. - Это макулатура вам не очень нужна?
Игнатий Данилыч махнул рукой.
- Так оставьте ее мне. А к следующей нашей встрече постараемся разобраться.
- Постарайся, сынок, - сказал старый слесарь. - Бумага там, краска, ротатор или... А я через пару недель к вам загляну.
Оставшись один, начальник бюро поглядел бумагу на просвет. Потом поставил на листе свою подпись и потряс его за угол. Буквы не осыпались. Он снял с гвоздя ножницы и отрезал от листа узкую полоску. Вынул из кармана зажигалку и поднес к бумаге огонь. Полоска легко занялась и быстро сгорела. Он разглядел пепел - не появились ли буквы на нем. И, ничего не найдя, стряхнул его в пепельницу.
Удовлетворившись своими опытами, начальник бюро вышел из кабинета, отыскал глазами шустрого очкарика и строго ему кивнул. Тот сразу подошел и вслед за шефом расположился на стуле в его фанерных аппартаментах.
- Кайся, - сказал шеф. - Кроме тебя, некому.
С минуту длилось молчание. Начальник бюро глядел на молодого коллегу задумчиво и дружелюбно, а тот рассматривал содержимое красной папки и пепел. Делал он это без лишних эмоций, как делают простые, привычные дела. Потом спокойно сказал:
- Ген Геныч, бумага тут почти ни при чем.
- Почему почти?
- Давайте начнем не с бумаги, - предложил конструктор.
- Давай, Арсений Петрович, давай, - согласился начальник. - Но только сначала ты скажи, зачем пытался обидеть человека? Пожилого и заслуженного, между прочим.
- А разве он ушел обиженным? У меня и в мыслях не было его обижать.
- Но текст лекции ты ему сгубил или не ты?
- Я. Но у меня на этот случай было три варианта отвлекающих вопросов. И не случайных.
- Ты что же, все бюро опрашивал?
- На то я и культмассовый сектор, чтобы знать вопросы...
- И что же, интересно, он без текста доверил?
- Вы же слышали наши аплодисменты! От всей души, ей-богу! Да мы и на пленку записали, память останется...
- М-да-с, - покачал головой Ген Геныч. - Память народная теперь магнитофонной записью сильна?
- Не сильна, шеф, а усилена!
- Согласен. Теперь кайся.
- Только предупреждаю, - сказал Арсений Петрович, - до конца я еще сам не разобрался.
- Ничего, валяй. Вместе разберемся.
- Вчера после работы, - начал конструктор, - я задержался с вашей тройной модуляцией, варианты попробовать. Ничего особенного не узрел, но возникло желание увеличить кратность. Стащил к своему столу все генераторы, какие у ребят нашел, и начал загружать схему покаскадно. На осциллографе - какая-то свистопляска...
- Само собой, - вставил шеф. - Считать же надо...
- Когда подключал седьмую частоту, - продолжал Арсений Петрович, - я неловко потянулся к генератору и животом навалился на входной кабель осциллографа. Он выскочил из гнезда, и штекер упал на статью. Я за ним нагнулся и вижу - буквы перед штекером с газеты осыпаются, как будто из него дует ветром, как будто их водой смывает!..
- Все подряд?
- В том-то и странность, что не все. Вот смотрите.
Он вынул из заднего кармана брюк обрывок газеты. Вместо целых абзацев там были белые пятна. То есть не совсем белые, газета была испачкана чем-то жирным, но букв там, где им по логике следовало находиться, не было и в помине.
Ген Геныч принялся изучать текст. Арсений Петрович перебирал текст бывшей лекции и качал головой.
Наконец начальник поднял глаза.
- Нет, Арсен, до меня не доходит. Все-таки у тебя на размышление целая ночь была... Вот, смотри, тут написано: "В селе все считают Катю своим человеком". Дальше пробел. Две строчки с небольшим. Потом: "Хлеборобы ценят в ней уважение к их труду, грамотность". Что могло быть там, где пробел?
- Сейчас, сейчас, - сказал Арсен и полез в другой карман. - В этом месте не случайное облучение. Тут я уже пытался анализировать, поэтому сначала переписал, а потом - под штекер... Вот: "Невысокая, худенькая, похожая на пионерку, девушка пришлась, как говорится, ко двору".
- Так-так, - начал понимать начальник бюро. - Повторение сказанного и ненужная информация. Короче говоря, пустые слова.
- Вот! - вскричал Арсен. - Вот та формулировка, которая мне не давалась. Именно пустые.
- Можно сказать и "лишние", - пожал плечами Ген Геныч.
- Нет-нет! В "лишних" - нет физического смысла.
- Ты хочешь сказать...
- Да, я хочу, только скажите сами, у вас вообще талант на формулировки.
- Пустые слова, - начал Ген Геныч, - слабее весомых держатся на бумаге... как сухие листья на дереве... Но это мистика, Арсен!
- Это микрогравитация, - сказал Арсен, - и резонансная чистота с необходимой модуляцией.
Он схватил со стола авторучку и быстро написал несколько фраз.
- Прочтите!
- "Никому не нужны пустые слова, - читал вслух Ген Геныч. - Никто не нуждается в повторении ненужных слов. Не пишите на бумаге и не произносите вслух слова, от которых нет пользы".
- Давайте сейчас внесем этот листок в поле излучателя, - сказал Арсен, - и из трех фраз на нем останется только одна. Да и то в лучшем случае, потому что истина больно уж избита.
