Гордон Диксон - Странные колонисты. Мемориал
— Я всего лишь предложил один из возможных вариантов, — ответил Снорап, глядя на своего друга и соратника. — Пока ты дремал, я немало времени посвятил наблюдениям. И знаешь, к какому выводу пришел?
— Не задавай риторических вопросов, — проворчал Лат.
— Их цивилизация едва ли насчитывает восемь — десять тысяч лет.
— Что? Нелепость, — хмыкнул Лат. — Они, безусловно, с молодой планеты, но восемь — десять тысяч лет… Это фантастично!
— Учти философское несовершенство, которое толкает их по каждому пустяковому поводу изобретать специальные машины. Одно это уже является сигналом грозной опасности. Как следствие, они лишены стойкости и силы духа.
— Позволь заметить, — возразил Лат, — что для таких хрупких существ сам факт прилета на суровую планету уже говорит об определенной силе духа.
— Это совсем другой вопрос, — упорствовал Снорап, сплетая огромные тупые когти на передних ногах, точь-в-точь как педантичный старик. — Что побудило их прилететь? Они же совершенно не интересуются исследованиями! Судя по всему, их органы чувств очень ограниченны. Выходит, единственная цель их пребывания здесь — просто выжить!
— Несмотря на большие трудности, — заметил Лат.
— Пусть, — согласился Снорап. — Несмотря на большие трудности. Это лишь подтверждает мою уверенность в их несовершенстве.
Лат по природе был спорщиком, а после сна он всегда бывал раздражительным.
— А я, — возразил он, — склонен считать, что у них есть веская причина, которую мы не можем понять в силу собственного скудоумия.
— Мой дорогой друг!.. — запротестовал ошеломленный Снорап.
— А почему нет? Если нам известны и понятны философские воззрения сотен тысяч форм разумной жизни, то это вовсе не означает, что мы с тобой непременно узнаем и поймем сущность этих созданий. Разве не так?
— Да, но… но… — забарахтался Снорап в море софистских аргументов Лата.
— Ты должен признать, — продолжал Лат, — что налицо достаточные основания для сомнений. Давай проясним доводы. Ты утверждаешь, что машины подорвали их силу духа. Следовательно, без помощи машин они окажутся неспособными выжить. Так?
— Именно так, — упрямо заявил Снорап.
— А я не согласен. Мне тоже неясны причины и цели их пребывания здесь, непонятно, почему их только двое или какова их жизненная философия. Но я утверждаю, что существа, переселяющиеся на планеты с такими неблагоприятными для них условиями жизни, не могут быть слабыми духом. Предлагаю временно прервать нашу работу и заняться наблюдением за этими двумя созданиями — пока мы не придем к определенным выводам.
— А если я окажусь прав, — с надутым видом проговорил Снорап, — согласен ли ты найти их родную планету и произвести тщательную балансировку?
— Согласен, — ответил Лат. — Но что, если прав окажусь я? На какую уступку ты пойдешь?
— Уступку? — мигнул Снорап.
— Конечно. Это будет только справедливо. Если прав я, то согласен ты появиться перед ними и познакомиться? И довести до их сведения факт, что во Вселенной существует множество других форм разума с совершенно иными философскими концепциями?
— Согласен. — Снорап запрокинул вверх тяжелую ящероподобную морду. — А вот и зима спешит скрепить наш договор и произвести первое испытание колонистов.
С мрачного неба падали снежинки. Большой и Малый — неприспособленные странные двуногие — в последний раз кинули по лопате земли и скрылись внутри жилого купола. Вскоре стемнело. Почва была покрыта снегом, и в воздухе кружили белые вихри.
Через две недели по местному времени снегопад утих, выглянуло далекое зимнее солнце, и температура резко упала до сорока градусов ниже нуля. Снорап и Лат сидели на снегу за оголенными ветвями и наблюдали за куполом.
— Что они там делают? — постоянно спрашивал Лат. Слух Снорапа был острее, чем у его тигроподобного друга, и он информировал о происходящем за стенами.
— Продолжают разговаривать.
— Все еще разговаривают?! — поразился Лат. — Как могут слова описывать достаточно концепций для длительных прений?
— Сам не пойму, — признался Снорап. Он пытался овладеть языком двуногих по подслушанным обрывкам. — Многое мне кажется просто бессмысленным.
— Отвлекись, — посоветовал Лат. — Забудь о них, отдохни. Давай побеседуем о гравитационных напряжениях в системе сорока тел.
Последние две сотни лет гравитационные напряжения были увлечением Снорапа. Для виду покряхтев, он позволил уговорить себя, и друзья перестали наблюдать за поляной.
Большой и Малый легли спать.
Никто не заметил, как в гидропонических баках лопнула труба, недостаточно защищенная от свирепого мороза. Ее содержимое потекло на пол; постепенно, но неумолимо уровень питательной жидкости стал понижаться.
— Я виноват, — повторял расстроенный Снорап. — Я.
— В чем ты виноват? — рявкнул Лат. — Оберегать их — не наше дело. Мы просто хотим выяснить, есть ли у них сила духа. Я полагал, что ты будешь доволен случившимся!
Большой и Малый в обогреваемых костюмах, сбиваясь с ног, работали на сорокаградусном морозе. Они пытались переместить то, что еще можно было спасти, в жилой купол — и проигрывали битву. Наконец в отчаянии они заменили одежду на более легкую. Это позволяло каждый раз переносить больше груза, но делало их уязвимыми к холоду. Малый дважды падал, и Большой закончил работу один. Однако он, очевидно, застудил легкие, и Малый, пользуясь скудным запасом медикаментов, пытался улучшить его состояние.
— Ну, теперь ты не сомневаешься? — спросил Лат.
Снорап сумел совладать со своими эмоциями.
— Они, конечно, не сидели сложа руки, когда сломалась машина. Это верно. Но мы, по крайней мере я, рассматриваем вопрос с философской точки зрения. Что поддерживает дух этих созданий, если отбросить силу машин? Сейчас сломалась одна машина. А если сломаются все? Если крах постигнет саму идею машин? Они должны доказать, что на покорение далеких планет их толкает нечто большее, чем тщеславная гордость своей техникой.
— Глупости! — возразил Лат.
— Но раса не может развиваться без правильной философии, ты же знаешь! — В тоне Снорапа появились почти умоляющие нотки.
— Я, пожалуй, прогуляюсь. Мне нужно размяться, — прорычал Лат и вперевалку удалился.
А потом, скрывшись с глаз Снорапа, стал изливать свое раздражение в беге. Он мчался по снежным равнинам со скоростью более ста миль в час. Лат был огорчен, но не хотел задумываться над причиной дурного настроения.
Одинокий и полный сомнений, Снорап глядел в сторону жилого купола.
