Алексей Евтушенко - Девушка из «Сфинкса»
Она спускалась по лестнице и держала под руки мужчин в одинаковых серых пальто.
У неё были великолепные ноги с маленькими круглыми коленками, чёрные, видимо, очень густые волосы и яркий синий взгляд. Коричневое вязаное платье и светлый плащ нараспашку эффектно подчёркивали…
– Извините, но мы все должны срочно выехать по неотложному делу и не можем вас сейчас принять. Позвоните завтра или послезавтра по телефону, указанному на рекламном щите при входе.
Я вдруг понял, что меня мягко, но неуклонно выпихивают за дверь. Подчиняясь напору, я вышел сам и тут же увидел, как по асфальтовой дорожке на меня быстро идут человек шесть-семь здоровенных «братков». У двоих – резиновые дубинки в руках…
…Что я успел, так это – отскочить в сторону на молодую травку газона, и тут же началось кино.
Девушка и четверо её спутников уже успели выйти из особняка. Надо сказать, что быстрее всего оценил ситуацию молодой и спортивный – он прыгнул вперёд, загораживая девушку, и ударил первым. Замелькали руки, ноги и дубинки. Упал кожаный плащ и двое из нападавших. В следующее мгновение кто-то отшвырнул девушку прямо на меня. Я машинально обхватил тонкую талию, вдохнул чистый вкусный запах её – действительно! – густых волос и близко-близко увидел ярко-синие и какие-то неподвижные глаза с длинными, чуть подкрашенными ресницами.
– Что это?! – громко прошептала она.
Отвечать было некогда – на меня уже летел один из нападавших, замахиваясь дубинкой. Спрятав девушку за спину, я сделал шаг вперёд и ударил прямым навстречу в голову. Резко заныли костяшки пальцев, «браток» на секунду замер в позе удивлённой статуи и медленно опустился на травку. Пора было сматываться. Я схватил девушку за руку и потянул за собой. Этот район я знал, и где-то здесь, помнится, был проходной двор…
– Куда ты меня тащишь?
– Туда, где не бьют по голове. Ты что, не видишь, что сейчас дойдёт до смертоубийства?
Мы обогнули особняк, оставляя за собой ругань и вопли и наткнулись на кирпичный забор, полуразрушенный в одном месте. Перелезть можно.
– Лезь первая.
– Куда? Я же так не вижу! Ты…кто?
– Чёрт его знает, кто я. Потом разберёмся. Давай руку!
Я вскарабкался на пролом в верхней части забора и втащил её за собой. В движениях моей спутницы ощущалась некая неуверенность, хотя её тело – я чувствовал это – было ловким и сильным. Я спрыгнул вниз, принял девушку в объятия и перевёл на другую сторону переулка. С соседней улицы вывернуло такси. Кажется, свободен…. Я поднял руку и назвал водиле первый, пришедший мне в голову адрес, – свой, как потом выяснилось.
В такси я почему-то продолжал обнимать её за плечи. Я уже понял, что девушка слепа, но всё никак не мог вообразить, что мне следует делать дальше. В голове царил великолепный и какой-то цветной кавардак.
– Куда ты меня везеш-шь? – её «ш» был излишне длинным и свистящим, но голос радовал слух приятным тембром.
– Пока к себе. Но если ты…
– Нет. Едем, едем.
Мы вырвались из центра.
Таксист гнал машину, ловко обгоняя медлительных и неумелых, и удачно попадал всю дорогу на «зелёный».
Хорошая езда меня всегда успокаивает. Я расслабился. И тут же заныли пальцы правой руки. Осторожно сжал и разжал кулак – суставы, вроде, не выбиты – только кожа содрана с костяшек. Ну и сильный ушиб, конечно. Давненько, однако, я не бил никого по лицу голой рукой…
– Больно? – она повернула ко мне лицо.
Я снова увидел её неподвижные, полные яркой синевы, глаза и вздрогнул от неожиданности.
– Ерунда. Суставы, главное, целы.
– Я вылечу, когда приедем. Ты умеешь драться?
– Э-э… как тебе сказать… вообще-то в серьёзной драке я профан, но один-два раза попасть смогу. Сейчас налево, пожалуйста.
В моём однокомнатном жилище совершенно случайно был относительный порядок, – два дня назад, стиснув зубы, я провёл генеральную уборку и даже умудрился забросить в холодильник кое-какие продукты.
– Есть хочешь? – я бережно усадил гостью в единственное кресло. – Или кофе?
– Нет. Сядь рядом и дай мне руку.
Послушно пододвинув табурет, я сел и отдал ладонь в её длинные пальцы. Они ощупывали, оглаживали, нажимали, и шло от них тепло – ровное и сухое тепло, которое медленно проникало в мою руку от кисти к предплечью и дальше – к сердцу.
Я легонько вздохнул, и она быстро, чётко заговорила, устремив недвижимый синий взгляд поверх моей головы:
– Тебе двадцать семь лет. Отец умер… четыре года назад. Мать и старшая сестра живут в другом городе. Женат не был, детей нет. Один раз ты уже любил. Трудно переживал разрыв. Она вышла замуж за деньги и квартиру. Ты не местный. В этот город приехал пять лет назад. Собой недоволен. Устал. Последнее время часто пьёшь, но это не помогает. Работать умеешь и любишь. На многое способен. Очень на многое. Будущее. Будущее…
Она умолкла. Я глядел на неё не отрываясь.
– Ты относишься к тем, кому будущее лучше не сообщать, – вымолвила она наконец. – Делай его сам. Если захочешь, конечно. Сил у тебя на это должно хватить.
И убрала руку. Все сказанное ею было чистой правдой.
– Лихо, – пробормотал я. – И сколько же «Сфинкс» платит тебе за такую работу, если не секрет?
– Не секрет, – засмеялась он чуть лукаво. – Но ты ведь понимаешь, что я не могу увидеть цифру на платёжной ведомости, – и неожиданно добавила. – Можно я сегодня останусь у тебя?
Ну чего вы ещё ждёте? Руку она мне, разумеется, вылечила. Утром я отвёз её к старинному двухэтажному особняку, на входе в который стоял милиционер, похожий на сфинкса, а внутри нас ждали вежливые люди в штатском. Мне почему-то показалось, что она давно их всех знает и рада встрече.
Почему меня отпустили тогда? Кто она, девушка из «Сфинкса»? Почему я даже не узнал её имени? Эти вопросы долго не давали мне покоя, пока в один прекрасный день я не получил на них два совершенно одинаковых ответа.
Случилось так, что я слегка загулял по поводу получения довольно крупной суммы денег в одном из районов старого города, где у меня полно друзей. Вначале веселье шло в мастерской моего друга-художника. Дело было в субботу и, как водится, на огонёк и стаканчик вина зашло несколько человек, среди которых был один мой давнишний знакомый – офицер достаточно компетентных органов, как мне было доподлинно известно. Улучив минуту, когда нас никто не мог слышать, я рассказал ему свою историю и спросил насчёт девушки. Кто она, мол? Знакомый мой, окаменев лицом и посерьёзнев взглядом, медленно выцедил сквозь зубы:
– Этого тебе никто и никогда не скажет. И, советую, брось все эти поиски и расспросы. Добра ты этим не наживёшь. Это я могу тебе обещать совершенно точно.
