Уильям Нолан - Служить кораблю
В середине второй недели он пошел в Психиатрический центр и позволил себя обследовать. Приспособьтесь, посоветовали ему. Научитесь приспосабливаться к обществу, в котором живете.
Еще неделю спустя он набросился на чиновника. И только статус отставного Служителя смог сберечь его от серьезного наказания.
Но ведь у меня были на то основания, вспоминал Халандер. Когда я спросил его, почему не существует других Служителей, этот тип расплылся в какой-то хитрой кошачьей улыбке... Тогда-то мне и захотелось врезать по этой улыбке, уничтожить ее. Просто не было сил терпеть!
"Что же дальше? - спрашивал себя Халандер. - Что мне теперь делать? Я никогда не смогу смириться с этой смертью при жизни. Если меня не заберут отсюда, я в конце концов кого-нибудь убью. Кого угодно. Потому что в том, что случилось, можно винить их всех?"
- Он безнадежен, - сказал Иллер. - Он как все остальные. Мы сделали все, что было в наших силах.
Доктор Баррак отложил папку с надписью "Халандер" и подошел к окну. Внизу, на глубине ста этажей, мчался поток транспорта.
- Я вызвал его, - сказал он убито. - Он знает, что никогда не сможет вернуться в космос. Но он знает и то, что здесь, в нашем мире, он вечный изгой. Это цена, которую платят все Служители. Для Корабля нужна деформированная психика, нормальный человек такого выдержать неспособен. Возможно, когда-нибудь нам удастся изменить схему. Но не на этот раз. Не теперь.
- Значит, вы собрались его передать? - спросил Иллер.
- А что мне еще остается? Если я не передам его, он сорвется, начнет буйствовать. Халандер - потенциальный убийца.
- Но и национальный герой.
- Как и все, кто был до него. Люди с пониманием относятся к этой проблеме. Поэтому и был построен этот Пансион Служителей. Там такие, как Халандер, могут найти покой. Там, и больше нигде на свете.
- Может быть, нам удастся спасти следующего, - сказал Иллер. - С каждым новым случаем мы продвигаемся все дальше. Остается надеяться, что в следующий раз Корабли не смогут одержать верх.
Баррак не ответил. Он по-прежнему смотрел на ленту автострады.
Халандер шел по длинному, ярко освещенному коридору. При каждом взмахе рук он чувствовал, как пальцы касаются уставной полоски на брюках. Как славно было, наконец, вновь надеть форму. Как хорошо, что ему все-таки вернули его форму.
- Вот мы и пришли, Норман, - сказал доктор Баррак, указывая на тяжелую дверь. - Отныне вы будете находиться здесь. Надеюсь, вы сможете убедиться, что мы ничего не забыли.
- Спасибо, произнес Халандер. - Я в этом не сомневаюсь. До свидания, доктор.
- До свидания, Норман.
Халандер вышел в специальную камеру. Доктор Баррак тяжело вздохнул и отвернулся.
Норман шагнул в тускло освещенный отсек и остановился, прислонившись к двери. В мягком полумраке пахло совсем по-домашнему. Ровно светились шкалы приборов. Господи, как же здесь хорошо, подумал он, глубоко вдыхая этот воздух и стискивая пальцы в кулаки. Он стоял в привычной темноте, закрыв глаза, в голове кружилась одна-единственная мысль:
Вот оно, мое место... вот чему я принадлежу безраздельно, душой и телом.
Я Норман Халандер. Служитель Корабля.
