Франц Фюман - Памятник
Воистину гениально и просто! Марк Корнелиус Первый уже потирал руки в предвкушении грандиозных финансовых успехов, однако тут произошел, как говорится, роковой поворот событий: по никому не ведомым причинам Марк Корнелиус Младший неожиданно сделался моралистом. Собираясь подчинить атомную физику законам микромеханики, он считал, что последняя должна руководствоваться нормами морали, и отказывался приспосабливать свое детище к потребам рыночной конъюнктуры.
Жирро усматривал в обнаружившейся склонности Марка Корнелиуса Ашера Второго к морализму следствие пережитого негодования по поводу того, что где-то его любимой механике отказывают в праве на существование. Психоаналитики твердили об анально-садистской фазе, переживаемой якобы с большим запозданием и поэтому вытесняемой с таким ригоризмом; их умозаключения, чем-то близкие к объяснениям Жирро, преимущественно базировались на частом употреблении в теории микромеханики, а точнее, в ее, так сказать, этическом обосновании таких понятий, как "чистота", "шлаки" и "очистка". Существовали и иные гипотезы, но все они казались неудовлетворительными, особенно Марку Корнелиусу Старшему, королю игровых автоматов, который не без причин опасался, что сынок доведет свою теорию до абсурда. Мало того, что Марк Корнелиус Младший занялся изданием трактатов (на Либротерре это доступно вообще любому, кто пожелает), он еще и писал в них, что дарует миру свою микромеханику, дабы "осуществить перевод тех или иных субстанций из сырьевого состояния в рафинированное", "вернуть их к чистому бытию", "предоставить им возможность подлинного самоосуществления", - и все это ради того, чтобы "поднять природу на более высокую ступень". Да мало ли еще каких фантазий не насочиняет этот свежеиспеченный моралист, а говоря попросту - маньяк? Отец нанял лучших экспертов по психоанализу; те по всем правилам искусства принялись выведывать у пациента его сновидения, но услышали в ответ, что ему вообще ничего не снится. И это отнюдь не было ложью во спасение. Всю силу воображения Марка Корнелиуса Второго поглощали его дневные грезы, его неотвязные думы о том, как преобразить натуру путем микромеханической реорганизации различных субстанций, которую он собирался производить поточным методом: сначала реорганизуется гелий, затем водород, следом литий и так далее вплоть до бикиникия (атомный номер - 169).
Марк Корнелиус Младший грезил мыслями или мыслил грезами о пересотворении земли, о ее возвеличивании до высот подлинного самоосуществления, а поскольку мечты его улетали из прокопченного города к заснеженным горным вершинам, то и мысль вырывалась из умозрительных схем, обретая чувственную конкретность. Вода из высокогорных, глетчерных родников! Он был одержим идеей сделать ее своим исходным, первичным сырьем. Слияние мысли и грезы привело к тому, что однажды утром ему привиделась микромеханически организованная вода в ее инобытной реальности - то есть абсолютно чистая. Эта привидевшаяся, не существовавшая до сих пор вода и послужила могущественным источником его вдохновения. Но пока приходилось довольствоваться наличной водой; подобно тому как дитя внезапно открывает, что множество вещей вокруг имеет форму шара, так и Марк Корнелиус Младший неожиданно открыл для себя многообразие влажной стихии - он карабкался по скальной крутизне к истокам горных ручьев, носился голым под проливным дождем, собирал снежные хлопья и обрывал лохмы облаков; вода же благодарила его по-своему - капля росы, что вроде лупы увеличила сеть прожилок на листке, подсказала конструктивный принцип центрального трансформационного агрегата для будущего завода, а отражение в луже, перевернувшее мир вверх ногами, натолкнуло ученого на гениальную мысль не поднимать ввысь, а свесить вниз обе заводские трубы, что позволяло экономить энергию за счет силы тяжести (этот принцип был впоследствии заимствован многими промышленными предприятиями). Он начал изучать научно-философские трактаты о воде и, разумеется, не мог пройти мимо Фалеса Милетского, утверждавшего, что вода - источник всего сущего на свете; в этом учении Марк Корнелиус Младший обрел для себя надежную философскую опору, дававшую ему силы отражать натиск полчищ психоаналитиков, насылаемых папашей. Кое-кого из них ему даже удалось обратить в собственную веру, благодаря чему возникла так называемая психогомеопатия.
Противостоя этому напору, Марк Корнелиус Младший хранил свой замысел сначала в голове, затем перенес его на бумагу, однако положил черновые записи в надежный платиновый сейф (подарок концерна к двенадцатилетию Марка), и тут Марк Корнелиус Старший скончался (не желая отказываться от затеи с электронным бильярдом, он взорвался при неудачном опыте; ходили слухи, будто взрыв подстроен сынком в отместку папаше, однако только конкурентами могли распространяться столь гнусные инсинуации), так и не успев объявить своего сына умалишенным; теперь Марк Корнелиус Второй оказался единственным наследником несметного состояния, он пребывал в расцвете лет и духовных сил и мог приступить к осуществлению мечты всей своей жизни. Пусть его замысел кажется сумасшедшим, это никого не касается; главное, что со стороны стройнадзора никаких возражений нет, земельный участок, включая горы, принадлежал наследнику, а других ограничений на Либротерре не существует. Строительные фирмы буквально дрались за подряд; кроме того, они видели тут возможность безо всякого риска опробовать новые технологии; по мере того как рос завод, все громче становилась и молва о нем, а поскольку заказчик отмалчивался, пресса подогревала интерес читателей сенсационными заголовками. "Вода превращается в нефть?" - спрашивала, например, одна из крупнейших либротеррианских газет. "Игорные притоны под ледниками?" - вторила ей конкурентка.
Жирро присутствовал на незабываемой торжественной закладке "первого камня", которым оказался... пудинг; инициирующий мысленный импульс взорвал устройство из восьми водородных бомб, но детонационная энергия загнала этот пудинг в коренные породы, и присутствующие ничего, собственно, и не заметили.
Проект был грандиозен даже при либротеррианском размахе; один лишь гипербарический котел, обеспечивающий сверхвысокое давление (а оно потребно, чтобы сгустить латенцию, если таковая существует, до состояния потенции), насчитывал в поперечнике около двух километров при емкости не более полуметра - подобное соотношение объяснялось необходимостью противостоять колоссальным внутренним силам, способным разнести и саму гору, на которой был воздвигнут завод. Обе двухсотдвадцатиметровые заводские трубы свисали в десятикратно больший по своему диаметру котлован; из бриллианта величиной с голову ребенка была изготовлена шестерня для сердечника трансформационного агрегата - ленты Мебиуса из чистейшего золота, по которой первичное сырье, то есть ледниково-родниковая вода, поступало в гипербарический котел, чтобы выйти оттуда уже микромеханически организованным. Но самым сложным во всем этом комплексе была очистная система, представлявшая собой сооруженный на глетчере и горных склонах каскад физико-биохимической фильтрации; посередке - пардон, следует сказать "в центре" котла находился антиматериальный сепаратор, а именно сосуд с антиводой, которая хотя и не могла соприкасаться с очищаемой водой, однако, по замыслу ученого, играла ключевую, катализирующую роль при преобразовании латенции в потенцию.
