Виталий Каплан - Усатый-полосатый
А вот каморка слева - КПЗ. На окнах имеет место изящная, почти декоративная решетка, на двери с внутренней стороны нет ручки. Интерьер завершается диваном с выпирающими пружинами, а также столиком, который на всякий случай привинчен к полу. Сюда сажают задержанных, и здесь они загорают до отправки в приемник-распределитель. Иногда загорают подолгу своего транспорта Инспекции не положено, а казенного вечно приходится ждать.
- А, Усатый-Полосатый, здорово, - не вылезая из-за стола, пробасил старший лейтенант Кондрашев и, перегнувшись через край, протянул ладонь. Они поздоровались - как всегда, по методу "кто кого пережмет". И вновь получилась боевая ничья.
Нельзя сказать, чтобы Сергей так уж крепко дружил с Кондрашевым, все-таки они люди из разных миров, но очень даже приятельствовал. Да и старше Сашка был всего лишь на пять лет - не столь и много. Именно с его легкой руки и прилипло к Сергею прозвище "Усатый-Полосатый". Еще с прошлой осени, когда тот впервые появился в Инспекции. Усатый - это из-за длинных, а-ля гайдамацких усов, которые он отпустил сразу же после армии. А Полосатым - из-за фамилии Полосухин. Раньше Сергея обозначали по-всякому: и Полусухим, и Крепленным, и даже Вермутом. Сергей, понятное дело, не обижался, но и восторгов особых не испытывал. А вот Сашкино изобретение неожиданно пришлось ему по вкусу.
- Здорово, дедушка Кондратий, - откликнулся Сергей, ставя сумку на черный кожаный диван. - Что новенького в наших Палестинах? Жизнь бьет ключом, и все по голове?
- В Багдаде все спокойно, мой халиф, - плотоядно усмехнулся Сашка, скаля тридцать два абсолютно здоровых зуба, - Сема своей необъятной задницей прочно сидит на биллютне, это тебе, полагаю, известно, а вот чего ты не знаешь, так это насчет вторника. Вызывал меня на ковер дяденька Бугров, и весьма неделикатно вставлял клизму в положенное место.
- Это с какой еще радости?
- А работаем плохо, - жизнерадостно пояснил Кондрашев, похоже, не особо расстроенный подобной мелочью жизни. - В сентябре на пятнадцать процентов меньше задержаний, чем в августе. Стало быть, на столько же процентов хуже бездельничаем. Так, наш родимый, и выразился. Это раз. Сема с дружинниками поскандалил, они теперь не хотят с нами в совместное патрулирование ходить - это факт номер два. Ну, и мелочевка разная, вроде несвоевременно сданных бумаг.
Сергей хмыкнул.
- Бугров что, совсем мозгой заплесневел? - поинтересовался он, роясь в недрах сумки. - Сентябрь же все-таки не август, в школах занятия начались, вот и бегают меньше. Это и пню лесному доступно.
- Первый этаж, вторая дверь направо, - ехидно посоветовал Сашка. Явись пред мутные Бугровские очи и поделись соображениями. Наш Бугор тебя похвалит, может, премию отвалит.
- А что? - заинтересовался Сергей. - Толковая мысля. Хочешь, на спор пойду и скажу? Я тут общественник-бессребреник, денег за доблестный труд не получаю, и вообще числюсь по комсомольской линии. Так что мне не страшен серый волк.
- Вполне детсадовское рассуждение, - одобрительно улыбнулся Кондрашев. - Вот они, розовые очечки на шелковой цепочке. Дядя Бугров у нас нервный, в младенчестве ушибленный, в юности обиженный. Вылетишь из оперотряда как пробка от "Салюта". А то и бумагу в институт сделает. Учти, Серый, он не любитель. Он профессионал.
- Ладно, хрен с ним и жеванная морковка, - Сергей наконец отыскал нужную тетрадку. - Ты вон чего скажи, Мишка с Иваном сегодня придут?
- Шайтан их в курсе. Обещались вроде бы. Во всяком случае, в графике на сегодня они имеют счастье быть.
- Усек, шеф. Ну, и какая предстоит работенка? А то ведь мне еще и конспектом страдать.
- Страдай, Сережа, страдай, - ласково покивал головой Кондрашев. Делать все равно нефига. Ты сегодня не в патруле, так что здесь останешься за главного. Строчи сколько вытерпишь. Кого конспектируешь-то?
- Да вот, Анти-Дюринга стругаю мелкими ломтями.
- Знакомо. Бывало, и мы на юридическом баловались. Я гляжу, совсем замордовала вас Василиса Премудрая.
- В этом определении есть лишние буквы, - заметил Сергей. - И мы оба с тобой знаем, какие.
- Ну уж само собой, - согласился Сашка. - Весь ваш оперотряд от нее на стенку лезет. А с виду, говорят, милая старушка.
- Да уж. Зверь-баба.
- Зато после института будет что вспомнить, - продолжал свою праздную мысль Кондрашев. А слушай, Серый, - глаза его шкодливо блеснули, как и всегда в те минуты, когда старшему лейтенанту хотелось подурачиться. - А что, если эту вашу бабенцию задержать как несовершеннолетнюю? Ростом подходит, фигурой... В КПЗ посадим, в детприемник сдадим. Глядишь, вам и облегчение...
- Тогда уж в дедприемник, - внес коррективу Сергей. - Кстати, по факультету из года в год ползают слухи, что милая наша старушка сама в свое время так развлекалась. Может, кое-куда пописывала. А может, и подписывала.
- Интересно, до какого же чина она дослужилась? - задумчиво протянул Сашка. - Ведь экое же ископаемое...
- Вот уж тайна сия велика есть, - буркнул Сергей, очищая от бумаг второй стол. Он разложил бесценное сокровище - тетради N_1, откуда сдувал, и N_2, куда писал. У него уже и зубы заныли от предвкушения.
Но страдать пришлось отложить. Защебетали в дверях нежные, такие солнечные на общем слякотном фоне голоса, и явились на пороге Маринка с Марьянкой. Первая - брюнетка полуюжного типа, вторая - восхитительная, хотя и малость полноватая шатенка.
- Не как штыки прибываем, барышни! - сурово заметил Кондрашев и показал подбородком на циферблат. - Почему опять опоздание? Где наша боевая дисциплина?
Суровость получалась у него не ахти как. На ущербную троечку.
- А что это мы, Сашенька, такие сердитые? - хором поинтересовались ничуть не уязвленные таким приветствием дамы. - Перепады настроения? Магнитные бури? А может, законная супруга? Уж не отыскала ли она следы помады на твоей мужественной личности?
- Ну, - хмыкнул Сашка, - если бы отыскала, вы бы мне, красавицы, апельсинчики в Склифосовского носили. В моей прекрасной половине центнера полтора будет. Такая ежели двинет...
- Бедняжка, - сочувственно вздохнула Марьянка-шатенка. - Как не повезло! Надо бы тебя чем-нибудь утешить.
- Это точно, - поддержала ее Маринка. - А то вы оба хмурые какие-то, неестественные. Сережка вон тоже кислый, учится, прямо по уши въехал. А разве его нежные уши на такое рассчитаны?
- Изыди, вертихвостка, - не поднимая головы, огрызнулся Сергей. - Не мешай опытному дяде-хирургу. Идет ответственная операция, Анти-Дюринга кромсаю. Отвлечешь - гляди, еще чего-нибудь не то отрежу.
- Все с тобой понятно, - кивнула Марьянка. - Ты у нас тоже бедняжка. Жертва материализма. Тебя тоже надо пожалеть.
- И приласкать, - добавил Сергей.
