Морис Лима - Человек-энергия
- Рик!.. Рик!.. Прошу тебя!..
Рик?
Эта какая-то бесформенная вещь - он? Нет, это не Рик, и даже не его труп. Это вообще ничто, если не считать одежды...
Ошеломленная Мартина коснулась легкой рубахи и голубых шорт. Зашнурованных сандалий... Краем глаза заметила блеснувший хронометр, который сама ему подарила сразу же после обручения...
Рик...
Но Рика больше не было. От его тела абсолютно ничего не осталось. Потом Мартина так и не могла вспомнить, сколько же времени она простояла на коленях перед одеждой Рика.
Затем, как бы ища защиты или, может быть, стремясь сама прийти на помощь, она бросилась к Рене, неподвижно лежащему в нескольких метрах.
Мартина коснулась его и почувствовала, что он жив. Она ничего не могла понять и захлебнулась в рыданиях, вспомнив о жутком исчезновении Рика, который, казалось, испарился, оставив одежду, часы и бумажник...
Рене вздохнул, и это принесло Мартине огромное облегчение. Единым усилием, даже не подозревая, что она может это сделать, Мартина перевернула его на бок. В этот момент он что-то забормотал. Потом открыл глаза, заморгал и наконец внятно спросил девушку:
- Мартина... что случилось? Где Рик?..
Она не ответила и немного отступила. Рене же, опершись на локоть, попытался подняться.
И тут Мартина увидела: рубаха Рене распахнулась и...
Она прямо-таки задохнулась. Несмотря на слабость, Рене дернулся, чтобы помочь ей. Она отшатнулась, но не могла сдвинуться с места, и только смотрела на его обнаженную грудь.
На ней четко и ясно виднелся отпечаток, как вечная виза, как отметка какого-то верховного существа.
Молния навечно отпечатала на груди Рене человеческий портрет.
Портрет Рика. Рика, который исчез почти что на глазах у Мартины.
Глава 2
Я ничего не понимаю. Ничего абсолютно...
Что со мной случилось?
Я пытаюсь сделать над собой усилие, но не могу понять, в какой момент "это" со мной произошло. И когда я говорю "это", я не знаю, что оно означает.
Совершенно ясно одно: в какой-то точке своего существования я начал изменяться в пространстве, напоминающем паровую баню. Это было несколько похоже на то, как если бы я нырнул в бассейн, наполненный облаками, в котором тело мое сладостно расслабляется, а сердце сжимается от невыразимого ужаса.
Сердце?
Это тот самый орган, где возникают малые и большие чувства, кусочек плоти, в котором хранится невидимая гордость человеческого духа. Оно устраивало со мной разные штучки за четверть века моего земного существования.
И из-за него я прикован к Мартине.
Прикован нежной цепью, которую ни в коем случае не хочу разорвать, хотя бы мне сулили за это все сокровища Галактики...
Да, я очень привязан к Мартине, как, впрочем, и к Рене. Мы самые верные друзья, какие только могут существовать.
Как много в этот момент я думал о них! Но сейчас я не могу понять, что случилось. Ни даже - когда это случилось.
Это вовсе не кошмар, ибо я не сплю, в этом я уверен. Мои мысли абсолютно ясны. Я здоров.
Однако...
Я пытаюсь припомнить, что же происходило, на манер, как это делают психоаналитики, вытягивая нить ваших воспоминаний.
Лес Сенли... Прибытие нашего электромобиля... Мы ставим палатку. Играем в первобытных людей... Мы с Рене отправляемся на поиски воды, оставив Мартину в лагере... Затем, во время нашего возвращения, происходит какое-то нарушение временных понятий... Все вокруг становится тяжелым, а атмосфера, по выражению Рене, какой-то напряженной... напряжение это чувствуется и в нас самих...
Когда мы добираемся до Мартины, гроза постепенно стихает. Мы уже видим Мартину. Идет сильный дождь, и она что-то кричит нам и машет руками. Должно быть, она хочет напомнить, что нельзя бежать... что следует лечь на землю... или что-то в этом духе...
Ах да! Я ещё помню, что мгновением раньше мы услышали, как взлетает корабль по маршруту Земля - Луна... Звездолет... И я ещё сказал Рене, что в наше свадебное путешествие мы с Мартиной отправимся на Венеру... Венера это планета влюбленных... Сюрприз, который я ей приготовил... А он мне ответил: "Старина, ты прав... Она просто умирает от желания совершить такое путешествие... Девушек в наше время уже не удовлетворяют электромобили или гелиоскутеры, как это было двадцать или тридцать лет назад, им теперь по меньшей мере нужен звездолет-люкс!"... Мы ещё посмеялись на этот счет: "Ах, мадемуазель, не желаете ли вы совершить небольшую поездку на Марс? - Ах! С удовольствием, месье... - И дело в шляпе..."
Гремел гром, и лил дождь. Молнии сверкали без перерыва, и мы почти ослепли. Рене крикнул, что в нас сейчас ударит молния. Я же об этом как-то не думал. Мне казалось, что такой душ даже приятен, было уж очень жарко!
Мы выбежали к поляне. В этот-то самый момент я и перестал слышать грозу... А может быть, это произошло несколько раньше? Нет, я неправильно выразился: раскаты грома просто перестали доходить до моего слуха... Подсознательно я ощущал, что грохотало. Я ощущал удары грома, но ни барабанная перепонка, ни евстахиева труба, ни слуховой нерв (я специально все это педантично перечисляю) в этом не участвовали.
Но ведь в то же время я слышал!
Впрочем, подобным же образом я и видел. Получалось так, что видел я как-то всем своим существом, а не глазами, к тому же не ощущая боли в них от близких молний.
Но я распознавал вспышки молний, как и грохот громовых раскатов. Происходило это тем не менее совершенно без участия моих органов чувств...
Как же это получалось?
Может быть, шок? Но ведь я не получал никакого удара, а в обычных случаях невозможно мгновенно перейти из одного состояния в другое, тем более в то, в котором я находился. Я отчетливо помню, что никакого грубого насилия не было. Я нормален... и в то же время как-то изменился, вот и все.
Надо сказать, что в целом я чувствовую себя достаточно хорошо, ощущается только некоторая расслабленность. Тело кажется невероятно легким. Но ни малейших болевых ощущений. Мне представляется, хотя сам я ранее такого не испытывал, что все это должно напоминать блаженство, которое испытывают во время своих галлюцинаций наркоманы.
Правда, наряду с этим сохраняется ощущение ужаса, затаившееся где-то глубоко внутри, в сердце...
Но я теперь никак не могу понять, где у меня располагается сердце. Да и не только сердце, но и все остальные органы.
Впрочем, это меня не смущает. Меня одолевают другие заботы.
Почему Мартина и Рене не хотят отвечать мне? Что означает их поведение после того, как Рене пришел в себя?
Я очень хорошо помню... Я видел Рене, лежащего ничком... и Мартину... Мартину, вопящую в отчаянии, с прилипшими ко лбу мокрыми волосами, пытающуюся поднять неподвижное тело.
