Сергей Подгорный - Если к нам прилетят со звезд
Я нерешительно выполнил его просьбу.
- Вот так-то лучше. Надеюсь, теперь вы меня не опасаетесь?
- Нет...
- Давайте познакомимся. Меня зовут Ирвинг Лоусон.
- Олег Кондратьев.
- Значит, вы - ученый?
Я утвердительно кивнул головой.
- Я тоже. Я тоже ученый, - сказал Лоусон. - Мы с вами, к тому же, не только из разных стран, но даже принадлежим к различным социальным системам. И - говоря прямо - ваша мне нравится гораздо больше... Вы только что сказали, что у вас есть в запасе несколько часов. Я приглашаю вас в гости. Мне бы очень хотелось с вами поговорить. Просто поговорить - и все.
- Хорошо, - согласился я, чувствуя, что буду жалеть, отклонив приглашение этого странного человека.
- О'кей, - опять сказал он и, повернувшись спиной, пошел впереди меня через кустарник.
Овчарки теперь бесшумно бежали метрах в десяти слева и справа; только изредка в прогалинах мелькали их сероватые бока.
"Это не похоже на дрессировку, - невольно подумал я. И, взглянув на происходящее со стороны, окончил: - И Лоусон, пожалуй, тоже не похож на сумасшедшего..."
- Я узнал, что ваш корабль приближается к острову задолго до того, как он бросил якорь, - размеренно шагая длинными худыми ногами, говорил, не оборачиваясь, Лоусон. - Знал его водоизмещение и то, что это научно-исследовательское судно. Даже приблизительное число членов экипажа. Не знал лишь, под чьим оно флагом. Надо будет научить их этому, большое упущение с моей стороны.
- Кого - "их"? - машинально спросил я.
- Уже совсем недалеко, - сказал он, оставив мой вопрос без ответа. Уже совсем близко. Вон... видите ту группу деревьев? Там моя резиденция.
При нашем приближении на одной из пальм громко защебетала черная обезьянка и ловко соскочила на плечо Лоусону.
- Все хорошо, Джон, - сказал он, погладив ее по спине.
Овчарки вышли из кустарника и остановились чуть поодаль.
- Дик и Рид, - кивнул он в их сторону.
- Понятно... - рассеянно сказал я, оглядываясь в тщетных поисках его резиденции.
То, что мне вначале показалось большим термитником, и оказалось входом в резиденцию Ирвинга Лоусона. Это был крепчайший железобетонный колпак, замаскированный под термитник и оборудованный, как настоящий дот, вплоть до крупнокалиберного (у него, очевидно, была слабость к крупнокалиберному оружию) пулемета у закрытой сейчас амбразуры.
- Тут целый арсенал... - невольно произнес я, когда массивная бронированная дверь, повинуясь какому-то скрытому устройству, отошла в сторону и мы очутились в этом доте-прихожей.
- Не иронизируйте, - сухо ответил Лоусон. - При образе жизни, который мне приходится вести, никакая предосторожность не может быть лишней.
В железобетонном полу открылся еще один бронированный люк.
- ...К тому же, - продолжил он, - вот такие подземелья, оборудованные хорошей вентиляцией и кондиционерами, - самое подходящее жилище для этого климата.
Мы спустились но крутом винтовой лестнице и оказались в первом помещении, судя по всему, служившем ему спальней, столовой, кухней и рабочим кабинетом. Дверь - уже не такая массивная, как предыдущие, - вела куда-то еще дальше.
- Там у меня лаборатория, библиотека, мастерская и подсобные помещения. Хотите взглянуть на лабораторию?
- Да, конечно.
Он открыл дверь, за которой сразу же зажегся свет. Я взглянул через его плечо и увидел большой зал, уставленный электронной аппаратурой - в большинстве переносной - сложной даже на взгляд. Электронной аппаратуры хватало и в первом помещении, но то, что я увидел в лаборатории, не могло не вызвать, по крайней мере, удивления.
- Вы работаете от какой-то крупной фирмы? - спросил я.
- Плевать я хотел на этих выжиг! - резко ответил Лоусон.
- Тогда вы очень состоятельный человек.
- Да, пока еще у меня есть деньги, - невесело усмехнулся он. Потом закрыл дверь и указал на стул перед обеденным столом:
- Садитесь.
Его внешний вид нелепо контрастировал с безупречным порядком, царившим в его лаборатории и жилище. Он достал из встроенного в железобетон шкафа бутылку джина, два стакана и бросил на стол измятую пачку сигарет; перенес от письменного стола второй стул и сел напротив.
- Пейте джин, - сказал он мне, придвигая до половины налитый стакан. Уверен, что вам не каждый день доводится пить в таких подземельях.
Я вежливо улыбнулся неловкой шутке, стараясь освоиться, осматривая поверх стакана помещение.
Почти всю стену за его спиной занимали фотоснимки дельфинов: в основном гринд и афалин, хотя были на них касатки и даже самые примитивные пресноводные дельфины. Снимки были сделаны на высоком профессиональном уровне, что сразу бросалось в глаза. На высоком профессиональном уровне и с большой любовью.
- Все это - ваши работы? - спросил я с интересом.
- За малым исключением, - поняв по взгляду, о чем спрашиваю, подтвердил Лоусон.
- Очевидно, не ошибусь, заключив, что вы занимаетесь изучением дельфинов?
- Ошибетесь! - неожиданно резко и неприязненно сказал Лоусон. - Я не изучаю дельфинов в том смысле, который вы подразумеваете, я просто пытаюсь вступить с ними в контакт.
Он нервно закурил сигарету и с каким-то вызовом откинулся на спинку стула.
Я вежливо промолчал.
- Меня коробит, когда слышу: "_изучать дельфинов_"! Изучать можно элементарные частицы... распространение электромагнитных волн!.. Дельфинов можно лишь стараться _понять_! Они - такие же разумные существа, как и мы с вами. Когда говорят "_изучать_" - это значит говорят: "поставить себе на службу", "постараться извлечь _одностороннюю выгоду_"!
Я понял, что - сам того не подозревая - грубо задел самое больное место в душе этого человека.
- Да, жизнь устроена так, что выгоду необходимо извлекать, без этого невозможно существование цивилизации, - все больше возбуждался Лоусон. Но нельзя же только и делать, что извлекать и извлекать из _всего_ выгоду?! Так в мире не останется ничего святого, в конце концов, мы перестанем уважать даже самих себя!..
Джон, испуганно таращивший на нас глаза со свисающего с потолка каната, на котором раскачивался, прыгнул Лоусону на плечо и прижался к его голове, умоляюще щебеча.
- Ну, ну... - бросил Лоусон, как-то сразу отмякнув, а мне сказал:
- Извините...
- Извинить? За что?.. Я прекрасно вас понимаю.
- "Дельфины - разумные животные", - с горечью произнес Лоусон. - Никто еще толком не знает, что представляют собой наиболее развитые из них, а уже - даже не самые далекие из нас - отлично уразумели, какую выгоду можно извлечь из дельфинов, если сделать их загонщиками косяков сельди, разведчиками морских глубин, шпионами и живыми торпедами...
Он поднял стакан и кивком пригласил последовать его примеру.
