Ярослав Смирнов - Цитатник бегемота
Он выжидательно замолчал и обратил пристальную пустоту своего взора на Ивана.
Иван не ответил и снова закрыл глаза, уныло размышляя. А может, это всего-навсего практиканты из "Штази"?
Знают, что он хорошо говорит по-немецки, вот и... Хотя чего ради этот мужик допытывается, кто он такой и откуда взялся...
- Отвечайте же! - несколько нетерпеливо сказал профессор.
Ну и имечко у него, однако...
- Вы меня слышите? - повысил голос фон Кугельсдорф.
"Абер фрайлих", - подумал Иван, а вслух нехотя буркнул:
- Яволь...
А может, это просто чей-то дурацкий розыгрыш? А может...
- Ежели слышите, так отвечайте на поставленный вопрос, - раздался скрипучий до неприятности голос откуда-то из угла.
Иван сообразил, что говорит второй из оставшихся в комнате - его он не успел разглядеть. Он открыл глаза и грустно посмотрел на говорившего.
Лучше бы он не смотрел.
В углу, не касаясь спинки стула до невозможности прямой спиной и аккуратно положив ногу на ногу, сидел человек в черной эсэсовской форме: перчатки, кресты, значки, ремни, кобура, начищенные до зеркального блеска сапоги, из-под фуражки с серебристой мертвой головой - почему не снял убор в помещении? холодный немигающий взгляд льдистых голубых глаз...
Обмирая, как в кошмаре, Иван смотрел на невозможного персонажа, чувствуя, что уже не сомневается в абсолютной нереальности происходящего. Шутки, похоже, закончились: Иван явственно обонял запах керосина, витавший над его личным делом...
- А это, - профессор сделал широкий жест рукой, - господин...
- Кляйн, - проскрипел эсэсовец. - Оберштурмбаннфюрер Генрих Кляйн.
Он встал со стула, и все его портупеи с сапогами заскрипели в унисон с голосом хозяина.
- Герр Кляйн, - произнес профессор, - занимается тем, что...
- Подождите, профессор, - перебил его эсэсовец. - Я сам. Он подошел к Ивану, измерил его холодным взором и заговорил:
- Я занимаюсь тем, что отвечаю за секретность экспериментов, проводимых лабораторией профессора фон Кугельсдорфа. Я по мере сил борюсь с врагами нации и фюрера, со шпионами и диверсантами, но, - он поднял палец, - честным немцам бояться меня нечего. Вы будете отвечать на мои вопросы... Так?
- Да, - чуть ли не прохрипел Иван.
- Отлично, - удовлетворенно кивнул Кляйн. Он заложил руки за спину и некоторое время ходил по комнате. Потом вдруг резко повернулся и в упор спросил у Ивана по-французски:
- Ваше имя? Чин? Задание?
Придумал бы что-нибудь поновее, разозлился Иван. Что за шуточки, в самом деле? Ротмистр задрипанный. Жандармская морда.
- А почему по-французски? - задал он резонный вопрос. - Я что, похож на лягушатника? В моем лице есть что-то гасконское?
-Вообще-то нет,- несколько недоуменно произнес Кляйн.
- Тогда в чем же дело?
Немец не ответил. Создалось впечатление, что он желал бы почесать в затылке.
-А кто же вы тогда такой? - в затруднении спросил он. - Американец? Англичанин?
Иван укоризненно смотрел на него.
- Неужто поляк? - в священном ужасе проговорил Кляйн.
- Еще скажите, что я русский, - печально молвил Иван.
- Ну, это уже чересчур, - хмыкнул оберштурмбаннфюрер. - Я такого говорить не собирался...
Он сокрушенно покачал головой, а Иван в это мгновение с ужасающей отчетливостью понял, что все это - не шутка, не розыгрыш и не бред, а самая что ни на есть реальная реальность - какой бы странной и страшной она ни казалась, - и что в этой реальности ему предстоит находиться неизвестно сколько... и кто знает, чем все здесь происходящее может для него; да и для других, закончиться... и закончится ли вообще.
- Итак, - произнес Кляйн жестко. Взгляд у него был холодный и цепкий. Шутки в сторону. Я понимаю, что вы не шпион. Однако кто же вы в таком случае?
Надо что-то срочно придумать... Эти двое- вовсе не простаки и не дураки. Но что у них на уме? Что это за лаборатория такая? Вот гнусная машина: надо же было ей так взорваться...
-Я... Я не знаю... Я не помню... господин оберштурмбаннфюрер... Взрыв... да, взрыв, а потом...
Профессор и эсэсовец выжидательно смотрели на него.
- Какой сейчас год? - выпалил вдруг Иван, пытаясь приподняться.
Кляйн и фон Кугельсдорф быстро переглянулись.
- Одна тысяча девятьсот сорок третий, - сказал профессор. - Седьмое мая.
- Вы думаете, он на самом деле ничего не помнит? - вполголоса спросил Кляйн. Профессор дернул плечом.
- Вполне может быть, - пробормотал он. - После такого взрыва... Вы офицер СС? - вдруг спросил он.
Иван сначала не понял, а потом чуть не подскочил на кровати. Ну конечно! Татуировка с номером группы крови под мышкой...
- Да, герр профессор, - как бы в полузабытьи с трудом проговорил он. Гауптштурм... Нет, не помню! - воскликнул он с душевной мукой в голосе, заведя глаза на черную фуражку Кляйна.
Немцы опять быстро переглянулись.
- Но хоть что-то вы должны помнить? - раздраженно спросил Кляйн. - Где вы служили? В какой части? Что это было - полевая часть или какое-нибудь ХОЗУ?
Иван смотрел на него, лихорадочно соображая.
- Нет... К пятому управлению я не имел отношения, хотя генерала Поля помню...
- А что еще? - быстро спросил Кляйн. - Гестапо? Разведка?..
Как же, забудешь такое - Броневой с котом Матроскиным, зло подумал Иван. Все двенадцать серий...
- Нет, - ляпнул он наобум. - Корабль... холодно...
Кляйн с профессором переглянулись снова - на этот раз прямо-таки потрясение.
- Не может быть, - хрипло произнес Кляйн. - Как же так...
Было видно, что Иван попал в точку - неизвестно какую, но зато очень метко. Снайперски попал - угодил в десятку. И что его угораздило - про какой-то там корабль?..
- Ну?.. - крикнул эсэсовец. - Какой корабль? Отвечайте же!..
- Да не помню я! - взмолился Иван. Какие-то странные мысли полезли ему в голову. - Крейсер... нет, большая подводная лодка... Мы плыли... долго... потом лед, лед везде-в море, на суше, повсюду только лед, и странный запах, и разноцветный дым... все горит, и земля, и вода... а потом взрыв - и я здесь...
Иван умолк, потом перевел дух. Ну и наговорил он. Ой несдобровать, ой засада...
Профессор и Кляйн молчали. Иван чувствовал себя очень неуютно под их сверлящими взглядами.
- Ну ладно, - разлепил губы Кляйн. - Это легче... проверить. Я займусь этим. Но все равно - вы поступаете в наше распоряжение, будете задействованы в нашем проекте.
- Именно так, - поддакнул профессор. - Вы ведь готовы служить фюреру и рейху?
- Я - солдат фюрера и великой Германии, - отчеканил Иван, мысленно матерясь. - Как только я буду в состоянии держать в руках оружие, я хочу, чтобы меня направили туда, где трудно, туда, где я смогу принести наибольшую пользу...
- Этот момент очень скоро настанет, - несколько зловеще, как показалось Ивану, произнес Кляйн. - Вы сумеете проявить себя на поле битвы...
