Николай Ютанов - Аманжол
Гость наконец сгреб конечности и встал. Правой рукой он сжимал ручку черного автомата с непомерно длинным магазином.
- Я ни к кому, - сказал гость. Он оглянулся. Тонкогубый рот вычертил на лице улыбку. - Я от кого... - Он отвернулся и захлопнул окно.
- А, собственно говоря... - сказал Клем и замолчал.
- Можно я где-нибудь посплю? - спросил гость. - А то от усталости вот это роняю. - Он потряс оружием.
- Может, поедите? - сказала Ирка. Она встала и махнула в сторону стола. - Супа или плюшек?
- Не-не-не... - сказал гость. - Спать... мне спать... мы сплю... черт побери: я еще и язык расцарапал. - Гость запустил в рот палец.
- Кровать в комнате, - сказал Клем, - но там Сакен читает.
- Книга - источник... - сказал гость. Он вытащил палец и перехватил автомат за антабку. - Я не помешаю. Я тихо.
Покачиваясь и трогая дверную раму, проковылял в коридор. "Спят усталые игрушки..." - запел он за стенкой.
- Веселый мужик, - сказал Клем, возвращаясь за стол. - Гуманоид.
- Да, - сказал Толя, - на деда Мороза не тянет.
- Он шо, - сказала Ирка, - в тапочках и джинсах в гору шел?
- Нет, - сказал Толик-дизелист, - он их в руках нес, а под окном одел.
- Может, он с метеостанции?
- Ага, - сказал Толик-дизелист, - из автомата они ветер делают и от снежных мужиков отстреливаются.
- А может, он сам - снежный мужик, - сказала Ирка. - Ой, чего-то выпить захотелось!
- Кисель трескай, Семеновна, - озабоченно сказал Толик-дизелист.
- А что, - сказал Клем, - нормально: Тянь-Шань, три тысячи метров над морем. Все условия для йети.
- В горах все бывает, - мудро сказал Толя. - Когда я летом приезжал, к нам в кунг чабан ввалился. Толстый такой, мощный и пьяный в дупель. И что-то мне втолковывает. А я - ни слова. А он: "кгб... кгб... кгб..." Я думал, слово какое-то по-казахски, к Сакену его свел. Тот и объяснил: у чабанов - праздник, ну а один вроде как перехватил лишнего, ружье взял, сообщает: "У меня - двести тысяч! Да я..." - и в людей палить. Двоих ранил. Так наш чабан на коня и к нам: в КГБ спросить, откуда у людей такие деньги...
Ирка коротко хохотнула:
- Значит, он из КГБ.
- Это точно, - сказал Толик-дизелист и с шорохом надкусил плюшку. - Он так торопился, что только автомат взял, а штаны переодеть не успел.
- Джеймс-Бондов ловит, - поддержал Толя. - У нас есть Джеймс-Бонды?
Клем улыбнулся:
- Ничего, проспится парень и все расскажет.
В коридоре хлопнула дверь, и кто-то нежным голоском спросил:
- Тук-тук, можно к вам?
- Можна-а, - протянула Ирка.
Толя вскочил и выглянул в коридор. Там толклись двое - миловидная невысокая женщина вытряхивала из коротких волос снег, а лысоватый, плотный, как кирпич, военный вышагивал из шинели. Женщина подняла голову и улыбнулась:
- Здравствуйте, милый, с Новым Годом!
- Здрассте, вас так же, - сказал Толя, ошеломленно разглядывая гостью.
Мороз успел только наярить ей щеки и уши да ущипнуть до синевы кончик носа. В остальном проблема холода ее не затрагивала: свободное красное платье открывало руки до плеч и ноги до колен. На ногах - кроссовки, на голове - элегантный пепельный кавардак с коричневым панк-пятном под "Сикрет-Сервис". В неглубоком вырезе платья висел крошечный кубик Рубика. Завершала конструкцию перетянутая проволокой безобразно большая коробка в руках.
Женщина подошла к Толе и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала его в щеку, окончательно выводя из строя ударной волной загадочных ароматов. Она прошла в столовую и сказала:
- Здравствуйте, с Новым Годом!
Клем с Толиком-дизелистом загудели что-то в ответ.
Военный наконец выбрался из валенок. Он сунул нос в умывальник и, убедившись, что воды достаточно, с видимым удовольствием принялся мылить руки, насвистывая развеселый фоке.
Толя оглянулся. Женщина с улыбкой что-то втолковывала Ирке, развязывая проволоку на коробке. Вот она подняла крышку, и из-под картонки показался шоколадный торт размером с мини-мотороллер.
- Герман Олегович, - сказали над ухом у Толи.
Он испуганно оглянулся и пожал упругую, как ветчина в оболочке, руку военного. Регалии на его плечах и груди Толе были незнакомы. Что-то типа кубинских знаков отличия. Или британских.
- Пойдемте есть торт, - предложил военный, потирая руки. - Наша Лика самый крупный тортовый специалист. - Он засмеялся, побрякивая то ли деньгами, то ли ключами в карманах.
- Ребята, - сказала Лика, - Толя, Герман, мы уже начинаем.
После четвертой кружки чая Толик-дизелист спохватился:
- Ладно, надо бы дизель посмотреть.
Он вытер крем со щек и вышел.
Ирка сидела насупившись и хмуро сосала потухшую "Астру".
- Герман, а сюда, на Аманжол, вы как попали? На машине?
Военный перестал облизывать пальцы.
- На машине. Правда, пурга разгулялась, но добрались хорошо. Верно, Лика?
Лика кивнула.
- А "Аманжол" - это что? - спросил военный.
- Пожелание какое-то по-казахски, - сказала Лика.
- В добрый путь, - сказал Толя.
- Ага, - сказал военный.
Лика отложила ложку и, отодвинувшись от стола, вытащила из сумки пачку длинных, как коктейльные трубочки, сигарет.
- С фильтром? - обрадовалась Ирка.
Лика протянула ей пачку. Они задымили.
- Это просто прекрасно, - сказала Лика. - Так хорошо мне никогда не было.
Ветер за окном с треском влепил снежок прямо в стекло. Лика зябко повела плечами.
- Всюду холод, - сказала она, - а здесь - тепло.
- Лика, - сказала Ирка, - может, вы пирожков с картошкой хотите?
- А есть? - жадно спросила гостья. - Несите, Ирочка!
Ирка потопала в кухню.
- Лика, - сказал Толя, - а этот, в тапочках, с тобой приехал?
- В тапочках? - удивилась Лика.
- Такой грубиян и с автоматом, - сказал Клем, разрабатывая торт.
- Ох-ты-бох, - сказала Лика, - Герман, похоже, Пулеметчика тоже сюда принесло.
Военный махнул рукой.
- Лапушки вы мои, - сказал из двери заспанный голос, - вот не ожидал!
Пулеметчик ввалился в столовую и рухнул на стул. Автомат был при нем.
- С вашего позволения, - Пулеметчик отправил в рот часть праздничного угощения. - Это просто здорово, что вы здесь. Нет, ну просто обалдеть.
Лика усмехнулась. Герман довольно засмеялся и расстегнул китель. Ирка принесла блюдо с пирожками.
- Премного... премного... - прожевал Пулеметчик. - Замечательная картошка.
Он отодвинул кружку и, бубукая под нос песенку, начал разбирать автомат и раскладывать части на столе.
Опять бухнула дверь.
- Это я, - сказал Толик-дизелист. - Но чего я принес!
- Чего? - спросила Лика.
- Вот, смотрите, - сказал Толик-дизелист, - сидело возле дизеля и просило солярки.
Все, кроме Пулеметчика, вытиснулись в коридор. В ведре с соляркой плавал блестящий фиолетовый каравай с ямкой на макушке, вероятно, для солонки.
