Говард Лавкрафт - Улица
Некоторые из этих молодых людей использовали и лозунги и предательство, стремясь нанести роковой удар по Западу, чтобы захватить власть так, как это делали уголовники в тех странах, где остались их корни. Центром конспиративной организации была Улица. В ее домах собирались люди, считавшие себя "революционерами", и вели страстные и бурные споры о тактике и стратегии. Все с нетерпением ожидали того дня, когда в городе "заговорят" кровь, огонь и оружие. Полиция интересовалась этими сборищами, но не могла предъявить серьезных улик. Ее агенты постоянно кружили возле булочной Петровича, возле Школы современной экономики Ривкина, возле Клуба социальных кружков и кафе "Свобода". Именно здесь собиралось большинство агитаторов, но они всегда разговаривали едва уловимым шепотом и всегда на иностранных языках.
Старые дома, построенные для многих поколений, с розовыми садами, сверкающими под Луной, еще стояли на Улице, но уже начинали приходить в упадок. Знания и наука в лице старожилов еще бросала вызов времени. Иногда сюда, на Улицу, забредал одинокий поэт или путешественник, чтобы взглянуть на дома, пытаясь представить их былые, а теперь угасшие славу и величие. Но таких были единицы.
Молва уверяла, что дома, расположенные на Улице, служат укрытием большой банды террористов, которые однажды могут подать сигнал к массовым убийствам, чтобы разрушить Америку и уничтожить все славные и добрые традиции Улицы гордости города. Брошюры и листовки плавали в водосточных желобах. Они были напечатаны на разных языках и подстрекали жителей города к мятежу и бунту. Они содержали призывы растоптать те законы, которыми гордились еще их отцы и деды, уничтожить "душу" старой Америки, все то, что на протяжении четырнадцати веков символизировало собой Свободу, Справедливость и Правосудие англосаксонской нации.
Говорили также и о том, что тайно избранные представители "революционеров" являются подстрекателями и вождями мерзкой и грязной революции. По одному их приказу тысячи "безмозглых животных" готовы выйти из своих зловонных трущоб, чтобы сжигать, убивать, грабить всех и вся, что будет встречаться на их пути, до тех пор, пока окончательно не исчезнут даже следы старого города. Такие слухи и предположения ходили по городу, обрастая новыми жуткими подробностями, и все-таки многие добродетельные горожане не верили в роковую дату 4 июля, на которую намекали газеты. Несмотря на все попытки полиции, не удалось найти виновных. Многочисленные обыски были безрезультатными. В конце концов полиция отказалась выполнять долг и оставила город на произвол судьбы.
В грустном сне, в который погрузилась Улица, она вновь заглянула в далекие времена, когда по ней чинно прохаживались горожане в шапках конической формы со шпагами, шустрые разносчики воды бегали взад и вперед от колодца, расположенного в лесу, к домикам на берегу реки.
Но уже ничто не могло помешать свершиться катастрофе. Люди с обветренными и злыми лицами ожидали своего часа.
Улица спала тревожным сном, когда однажды глубокой ночью люди с горящими от ненависти и надежды на успех глазами собрались в булочной Петровича, в Школе современной экономики Ривкина, в кафе "Свобода", в Клубе социальных кружков. Странные приказания были переданы тайно по телеграфу. Никто точно не знает, что произошло вскоре после этих событий, но Восток был спасен от опасности.
Полицейские так и не смогли разгадать цели заговорщиков, а многие из них будут помнить о той страшной ночи, когда им пришлось заняться неожиданным для себя делом. Логово анархистов производило жалкое впечатление - стоявшие вдоль Улицы дома разом рухнули, превратившись в груду развалин. Ничего не осталось, за исключением двух домиков и одной кирпичной стены. Не было никого, кто бы выжил в этой катастрофе.
Поэт и путешественник, бывшие там с толпой зевак, желавших посмотреть на место разыгравшейся трагедии, рассказывали страшные истории. Поэт утверждал, что за несколько часов до рассвета он видел дивный пейзаж, едва различимый в свете тусклых фонарей. В лунном сиянии стояли прекрасные дома с кленами, дубами, вязами. Путешественник настаивал на том, что вместо зловонного и жуткого запаха, который был обычным для этих мест, он вдыхал нежнейший аромат цветущих розовых садов.
Но разве можно доверять мечтам и рассказам путешественника-идеалиста !
Некоторые считают, что предметы и места имеют душу, а другие, наоборот, отрицают это. Что касается меня, я не знаю, что вам ответить, но я поведал вам свой рассказ об Улице.
