Гарм Видар - ВР
— Если хотите, — чувствуя себя почти счастливым объявил Грегор, — я могу переоформить плату на другое помещение.
— Ну что вы! — задорно откликнулась Ричи, — я просто заберу одну вещицу. — Она приподняла центральный блок «тентиума» и извлекла из-под него плоский матово поблёскивающий CD-диск. — Теперь вы понимаете, почему я не хотела обращаться в службу санитарно-социального контроля, — доверительно шепнула Ричи, пряча диск в сумочку.
Грегор с умным видом кивнул. Он успел разглядеть этикетку на таком же как у него нелегальном CD-диске. Но даже если бы не успел, ему хватило бы и одного белого взгляда на эту этикетку.
Это был точно такой же CD-диск, как и тот, что он час назад приобрёл у одноглазого Чака. С той же самой интерактивной ВР, под претенциозным названием «Иллюзия Счастья».
— А насчёт комнаты — не волнуйтесь, — мягко сказала Ричи, — рядом есть точно такой же стандартный отсек, ничем не лучше, ничем не хуже. Только…
Грегор напрягся. За этим проклятым словом всегда тянулось нечто, легко и неотвратимо разрушающее все предыдущие.
— Только, — повторила Ричи, — не сочтите меня навязчивой, но я хотела бы отпраздновать возвращение пропажи.
Мысли Грегора заметались, но он тут же вспомнил о так неожиданно и так кстати подвернувшемся наследстве.
— Выбирайте любой ресторан! — широко и немного глуповато улыбаясь объявил Грегор, при этом одновременно удивляясь сам себе.
Ричи внимательно посмотрела на Грегора и решительно объявила:
— Тут недалеко есть уютный маленький китайский ресторанчик. Там великолепно готовят. Вы любите китайскую кухню?
— Да. Особенно в ней меня прельщает то, что готовый продукт похож на что угодно, кроме самого себя. Это самый приятный вид обмана, который я знаю.
— Вы говорите так, — печально кивнула Ричи, — что сразу становится ясно: вас слишком часто обманывали.
— Ну, — смутился Грегор, — возможно, что чаще всего это был лишь самообман.
— Но, надеюсь, неудачи не сломили вас, — лукаво улыбнулась Ричи, — и вы, хотя бы раз, но готовы рискнуть вновь?
— Поверить? — Грегор неопределённо пожал плечами. — Не знаю. Но попробовать можно.
Запах её духов так кружил голову…
Ресторанчик и правда был очень уютным, а утка «по-пекински» и вовсе на некоторое время лишала дара речи.
Мягкий, чуть приглушённый свет разноцветных бумажных фонариков. Тихая ненавязчивая восточная музыка. И тепло руки, осторожно, кончиками пальцев, касающейся твоей руки.
Грегор не мог вспомнить, когда в последний раз он испытывал столь расслабляюще простые, но столь глубокие чувства, подкупающие своей естественностью и силой.
— Ричи, вы знаете, что такое одиночество? — Грегор печально улыбнулся и взял девушку за руку, пытаясь хоть так сгладить бестактность своего вопроса. — Нет, конечно, такая девушка как вы даже представить себе не может гнетущую тишину, нарушаемую лишь тяжёлой поступью, безжалостно марширующих в бессонной ночи часов…
— Ошибаетесь, — немного отрешённо покачала головой Ричи. — Я знаю даже ещё более страшные виды одиночества.
— Какие же это?
— Ну, например, одиночество в толпе. Или одиночество вдвоём. Это куда страшней.
— Возможно вы правы. Хотя мне кажется…
— Мой маленький глупенький Грегор, вас любили когда-нибудь?
— Не знаю.
— А вы?
— Не знаю…
Уже стоя около своего жилого отсека, Грегор тихо сказал:
— У меня никогда не было такого вечера…
Ричи мягко улыбнулась в ответ:
— Ты хочешь, чтобы я ушла?
— Нет!
— Значит ты ждёшь, чтобы я сама стала напрашиваться в гости…
— Нет! То есть, прости! У меня голова идёт кругом…
— Бедный глупый маленький Грегор.
— Скажи: мой.
— Мой глупый Грегор…
Последующие трое суток слились для Грегора в единый сладостный кошмар. Он тратил время и деньги, делал то, что хотел. А главное: любил и был любимым.
Почему кошмар? Потому, наверное, что действительность не могла, да и не была никогда, столь мучительно обречённой. Грегор хорошо понимал, что долго так продолжаться не может.
И вот на третий день Ричи, припухшими от бесконечных поцелуев губами, печально шепнула:
— Мне пора…
— Нет!!! — Грегор напрягся, словно три бессонные ночи разом обрушились на него огромными бетонными плитами. А может, он вдруг ощутил все те дни и ночи, которые ему ещё предстоят но без неё.
— Да, — мягко сказана Ричию
— Но, — пробормотал Грегор и невольно, словно тонуший, схватил Ричи за плечи.
В глазах у неё стояли слёзы, которые так сверкали…
Грегор, сам словно в тумане, качнулся вперёд. Слёзы в глазах Ричи вспыхнули ярче. В них словно затаились отблески звёзд или букв неоновой рекламы.
Грегор невольно внимательней вгляделся, и отблески сложились в какую-то надпись.
Какое-то время у Грегора ушло на то, чтобы вникнуть в её смысл:
GAME OVER!
Грегор отшатнулся и…
…медленно, очень медленно Грегор покинул Виртуальную Реальность.
Монотонный голос из встроенного в дверь динамика абсолютно без всякого выражения бубнил:
— Оплаченный срок вашего проживания в отсеке — трое суток — истёк. Мы вынуждены были отключить компьютер и обесточить помещение. Просьба либо оплатить дальнейшее пребывание, либо покинуть территорию отсека. В противном случае мы будем вынуждены выслать к вам группу санитарно-социального контроля и произвести насильственную дезинфекцию.
Грегор суетливо извлёк из CD-Rom драгоценный лазерный диск и торопливо, но аккуратно упаковав, спрятал за пазуху.
Оглянувшись в последний раз, Грегор заметил тусклое треснутое зеркало, из которого на него глядело отражение осунувшегося с трёхдневной щетиной лица сорокапятилетнего мужчины.
Грегор сгорбился, поднял воротник плаща, и, стараясь больше не глядеть в зеркало, поплёлся к выходу.
Улица встретила его душным безрадостным вечером.
А впереди была ещё ночь.
Киев, 1995
