Кэролин Гилмэн - Оканогган-Фоллз
Члены городского совета молчали, сидя за столами, где обычно проводились слушания дела, а капитан встал там, где подсудимыми давались показания, но ни у кого не было сомнений относительно того, в чьих руках сейчас все полномочия. Горожане ожидали услышать грубые приказы в категоричной форме, поэтому корректный тон капитана Гротона стал для них приятной неожиданностью, но само содержание его речи не обещало ничего хорошего.
Ватесуны желали превратить пятьдесят миль холмистой, покрытой лесом долины Оканогган в карьер для добычи ископаемых.
— В силу нашей деятельности проживание на данной территории станет невозможным, — сказал капитан Гротон. — Вооруженные силы прибыли сюда с целью способствовать вашему переселению. Вам потребуется координировать весь процесс, чтобы переезд состоялся быстро и мирно. — В последнем слове послышался еле заметный намек на угрозу.
Когда капитан договорил, ненадолго установилась тишина: члены совета были погружены в мысли о том, что все, ради чего они жили и что так любили, будет разрушено. Перед глазами каждого стояла картина: долина Оканогган превращена в карьер и нет больше ни кленов, ни сирени, ни собак, ни фонарей. Первым обрел дар речи Роб Масси, редактор достаточно бестолковой местной газеты.
— Что вы намерены добывать? — резким тоном спросил он. — Здесь же нет никаких полезных ископаемых.
— Кремний, — тут же ответил капитан. — Здесь под слоем известняка находится очень чистое месторождение этого минерала.
Он имел в виду тот белый рассыпчатый песчаник, который непригоден для строительства, но иногда используется для производства стекла. Для чего он им понадобился, было непонятно, как и многое другое из того, что касалось ватесунов.
— Получим ли мы компенсацию за нашу недвижимость? — спросила Пола Сандерс, как будто существовала такая компенсация, которая их устроила бы.
— Нет, — безучастно ответил капитан. — Эта земля наша. При всей возмутительности этого заявления, спорить было не о чем.
— Но это наш дом! — выпалил Том. — Некоторые семьи живут здесь уже на протяжении пяти поколений. Мы построили этот город. Это наша жизнь. Вы не можете просто так прийти и сровнять все с землей.
В его голосе слышалась такая мучительная боль, что даже капитан Гротон, этот комок, набитый гравием, ответил не сразу.
— Но мы это можем, — ответил он без злобы. — Остановить нас не в ваших силах. Все, что вы можете сделать, — это примириться с неизбежным.
— Сколько времени имеется в нашем распоряжении? — Пола выговаривала слова так, как будто от них оставался неприятный вкус во рту.
— Мы понимаем, что вам потребуется время, чтобы обеспечить принятие этого решения, поэтому мы готовы дать вам два месяца.
Зал так и взорвался криками протеста и возражениями. Наконец капитан поднял толстый отросток, служивший ему рукой.
— Очень хорошо, — сказал он. — Я имею право продлить вам срок. Даю вам три месяца.
Потом они узнали, что все капитаны в других городках долины точно так же продлили срок. Все явно было спланировано заранее.
Зал уже начал раскаляться от негодования, но капитан развернулся и направился к выходу: свою задачу он выполнил. Но он не успел еще выйти, когда в дверях показалась Сьюзен Эбернати, и из холла тут же донесся запах свежезаваренного кофе.
— Капитан Гротон, — сказала она, — не желаете ли выпить с нами кофе? Мы по традиции делаем это после каждого собрания.
— Благодарю, мадам, — ответил он, — но мне пора возвращаться на базу.
— Сьюзен, — представилась женщина и, нарушая всякие требования этикета, протянула руку.
Ватесун заметно отпрянул. Но уже в следующую секунду он, похоже, снова овладел собой и усилием воли заставил себя протянуть руку. Сьюзен сердечно пожала ему руку, заглядывая в глубину его глаз-камешков.
— Поскольку мы будем соседями, по крайней мере в течение ближайших нескольких месяцев, нам стоит вести себя обходительно, — сказала она.
— Это очень предусмотрительно с вашей стороны, мадам, — ответил капитан.
— Зовите меня Сьюзен, — предложила она. — Раз уж вы не можете остаться сегодня, то могу ли я пригласить вас к ужину завтра?
Капитан заколебался, и все ожидали услышать еще одну отговорку, но в конце концов он произнес:
— С большим удовольствием, Сьюзен.
— Отлично. Я позвоню вам и все подробно объясню. — Когда капитан ушел, а лейтенант последовал за ним, она повернулась к членам городского совета. — Если хотите, я принесу вам кофе.
— Фи. И какая была эта рука на ощупь? — спросил ее сын Ник.
В глазах одиннадцатилетних ребятишек Сьюзен, прикоснувшаяся к пришельцу, казалась почти героиней.
— Сухая, — сказала она, не отрывая взгляда от ноутбука, стоявшего на столе в столовой. — Немного шершавая. Как кожа у ящерицы.
В соседней комнате Том говорил по телефону:
— Уоррен, то, что ты предлагаешь, — безумие. Мы вполне сможем добиться еще некоторых уступок. Мы над этим работаем. Но если ты начнешь в них стрелять, то мы обречены. Я больше не желаю слышать ни о какой «охоте на жаб», понимаешь?
— А ты помыла руку? — поинтересовался Ник.
Сьюзен выпустила «мышку», протянула руку и вытерла ладонь о руку Ника.
— Фу, какой ужас! Теперь я заражен жабьими микробами.
— Не называй их так! — резко сказала она. — Это невежливо. А сегодня вечером ты должен вести себя очень вежливо.
— Но я же не обязан к нему прикасаться, или как?
— Нет, конечно. Я уверена, что и ему вовсе не хочется прикасаться к противному мальчишке.
В соседней комнате Том набрал еще один номер:
— Слушай, Уолт, мне, похоже, понадобится, чтобы сегодня вечером у меня перед домом дежурила патрульная машина. Если эту жабу пристрелят на подходе к моей двери, то завтра от моего дома останется только дымящийся кратер.
— Это правда? — спросил Ник, широко раскрыв глаза.
— Нет, — солгала ему Сьюзен, — он преувеличивает.
— Можно мне сегодня пойти в гости к Джейку?
— Нет, мне нужно, чтобы ты был здесь, — ответила Сьюзен, стараясь не показать, насколько тревожно ей было об этом думать.
— Что у нас будет на ужин?
— Я как раз стараюсь выяснить, что они едят, поэтому лучше меня не отвлекай.
— Каких-нибудь жуков я есть не стану.
— Ну и я не стану, — отозвалась Сьюзен. — А теперь уходи. Том вошел и со вздохом опустился в кресло.
— Весь город вооружился, — сказал он. — В буквальном смысле слова. Пола хотела пикетировать сегодня вечером наш дом. Я сказал ей, что нужно тебе доверять, что у тебя есть план. В чем он заключается, я, конечно, не знаю.
