Эрнст Малышев - Тайна дельфина Керью
Меня усаживали в кресло, подключали десятки приборов к голове и ко всем частям тела, и около двух часов группа медиков исследовала, записывала, измеряла все параметры и показатели моего стойкого организма, которому эти процедуры уже стали изрядно надоедать.
Единственно, что могло примирить меня с этим, казавшимся бесконечным сидением в кресле, присутствие Джильды, которая недавно окончила медицинский колледж и была специалистом по кардиографии.
"Милая Джильда, расшифровывая кардиограммы, умело ориентируясь в этих трапециевидных синусоидах и выступах, тебе не мешало бы заодно выяснить, почему мое дыхание и пульс невольно учащались, когда ты нежным прикосновением своих тоненьких пальчиков поправляла датчики, гирляндой обвивавшие мою грудь, - молча разговаривал я с ней. - Но ты, гордая и неприступная, сосредоточенно морща лоб, разглядывала бесконечные змеевидные ленты, к моему сожалению, не могла обнаружить, что пациент испытывает к тебе далеко не дружеские чувства". Дело в том, что я в нее влюбился еще с первой встречи и, хотя, по моему мнению, довольно умело скрывал свои чувства, многие многозначительно поглядывали на нас.
Что касается Джильды, то она, видимо, слишком занятая наукой, для взаимности еще не созрела. Кстати говоря, профессор держал у себя в штате только увлеченных людей, что, вероятно, и позволило его лаборатории так далеко зайти в своих исследованиях, значительно опередив многие другие лаборатории мира, занимавшиеся той же проблемой.
Спустя три месяца, Лейквуд разрешил мне заплывать за пределы океанариума, а последняя глубина, на которую мне удалось опуститься, находилась на отметке 308 метров. Таким образом, рекорд глубины погружения, установленный павианом Джифром, был превзойден. Умелыми руками Клауса обыкновенный свисток для подманивания водоплавающей птицы превратился в орган моего постоянного общения с моими любимцами Сью и Линдой.
Было уже изучено 23 звуковых сигнала, обозначавших различные фразы и даже целые предложения. По ходу опытов мы синтезировали эти свисты с человеческой речью. В нашем лексиконе были зафиксированы такие свисты, как "Внимание, опасность", "Рядом рыба", "Подплыви ближе", "Следуй за мной" и другие.
Чувствуя себя в океанариуме в полной безопасности и вырвавшись за его пределы, я однажды так увлекся, что заплыл за зону, разрешенную профессором. Занятый разглядыванием фантастически изогнутой раковины, лежавшей на дне рядом с коралловым образованием, я заметил над собой мелькнувшую тень. Взглянув вверх, обомлел от ужаса. Буквально в 8-10 метрах надо мной кружила гигантская акула. Первым, почти безсознательным желанием было рвануться в сторону, но я тут же сообразил, что значительно уступаю в скорости этой хищнице, несмотря на наличие "рейбойсов", так мы назвали прикрепленные к голеням ног устройства, действующие по реактивному методу и позволяющие развивать под водой скорость до 20 километров в час. Не успею я и глазом моргнуть, как эта тварь слопает меня вместе с искусственными жабрами.
Пожалуй, профессор не учел, что в океанах и морях кроме дельфинов водятся и различные хищники вроде акул, и не мешало бы позаботиться о безопасности людей, которые в дальнейшем будут пользоваться его изобретением.
Я припал ко дну и засвистел на все лады, за несколько секунд выложив весь свой словарный запас свистков в надежде, что акулы все-таки побаиваются дельфинов и, возможно, мои рулады могут отпугнуть ее. Как бы не так! Акула, правда, несколько замедлила свои кругообразные движения, но уплывать от своей будущей жертвы, по-видимому, не собиралась.
Ситуация становилась, пожалуй, более чем трагической. Выхватив из прикрепленных к поясу синтетических ножен небольшой кинжал, я приготовился было дорого продать свою жизнь, но заметил в нескольких метрах поодаль небольшую расщелину, метнулся туда и плотно заполнил своим телом небольшое углубление в скале, выставив вперед не помещавшуюся туда руку с ножом, моля про себя всевышнего, чтобы эта чертова рыбина проскочила мимо.
Однако, широко разинув утыканную частоколом огромных зубов пасть, акула ринулась на меня и, действительно проскочив мимо, немедленно приготовилась к новой атаке. На сей раз хищница пристроилась с левой стороны и повторила свой маневр, правда, менее удачно, так как острый конец моего кинжала слегка оцарапал ее плавник. Видимо, почувствовав боль, она буквально озверела и бросилась с новой силой, бешенно замолотив хвостом по сторонам, взбаламучивая воду и круша коралловые наросты.
Подумав, что так прекрасно начатый эксперимент скорее всего близок к завершению, я внезапно увидел, как от резкого толчка акула буквально отлетела в сторону.
Это необычайно крупный самец афалина с размаху ударил ее тупым носом в середину туловища. Акула изогнулась от удара, перевернулась на бок, но в этот момент дельфин ударил ее еще один раз... затем еще, и через несколько секунд она удалилась в сторону, видимо, посчитав, что теперь моя персона уже не заслуживает дальнейшего внимания. Облегченно вздохнув, я выбрался из своего укрытия и, подплыв к своему избавителю, погладил его туловище. Он будто ждал этой ласки, прижался к моему телу и издал несколько свистов, означавших: "Кто ты, откуда?" - и несколько других, мне пока непонятных.
Более внимательно оглядев своего спасителя, я был крайне поражен его удивительным сходством с моей детской игрушкой, изображавшей дельфина. Те же пропорции тела, та же забавная улыбка и внимательный, все понимающий взгляд. В свою очередь, дельфин не менее тщательно оглядел мою, еще не пришедшую в себя от страха, перекошенную физиономию, но, очевидно, остался доволен, так как несколько раз коснулся плавником моего плеча, что означало дружелюбие. Затем, сделав несколько кругов, он издал свист, означающий: "Следуй за мной!".
Около сорока минут мы плыли в северо-западном направлении, так показывала стрелка комбинированных часов-компаса. А когда я уже начал сомневаться, хватит ли питания в моих "рейбойсах", Керью, таким именем я его назвал про себя, резко свернул на юг. Проплыв еще несколько сот метров, мы оказались вблизи большой подводной скалы у входа в грот. Повторно издав свист: "Следуй за мной!", - он заплыл внутрь; не колеблясь, я последовал за ним.
Еще минут десять мы плыли в причудливых изгибах подводных тоннелей. Вдруг Керью издал несколько радостных свистов, рванулся вверх и выпрыгнул из воды. Вынырнув за ним на поверхность, я увидел, что нахожусь в необычайно огромной подводной пещере, свод которой освещался искусственным источником света, так как до поверхности, судя по показаниям моего глубиномера, было 352 метра.
