Константин Серафимов - Планета для охоты
«…Дикси — рай для настоящего стрелка!..»
На следующий день Алексей, не раздумывая, ринулся в Институт Охраны Среды и через полчаса уже входил в просторный кабинет друга Генки, Геннадия Генриховича, с которым не виделся уже с полгода, несмотря на то, что жили они в десяти минутах ходьбы прогулочным шагом и в детстве прошли бок о бок все ступени начальной и средней общей подготовки.
— О! — сказал Генка, радостно поднимаясь навстречу раскрасневшемуся от быстрой ходьбы другу. — О-о! Видно, кто-то сдох в соседнем лесу, если старина Алешка почтил нас своим появлением!
Алексей молча швырнул ему на стол пачку проспектов, и только после этого, спохватившись, поздоровался.
— Брат-спелеолог чем-то расторможен! — сказал Генка, пожимая его твердую ладонь. — Выкладывай.
— Вы куда смотрите? — тяжело дыша сказал Алексей. — Нет, ты подожди скалиться, ты отвечай!
— В данный момент мы смотрим на твою красную физиономию, — Генка все еще улыбался. — А почему, собственно, на «вы»?
— Прочти, — нервно сказал Алексей, пододвигая к генкиному носу кучу проспектов. — Это как называется?
Генка быстро пошуршал лощеной бумагой, задержался на игривой девице с сияющим «Мастер-Кольтом» в руках и понимающе протянул:
— А-а, ты насчет этого… Что, хочешь опять махнуть на Дикси? Туристом, что ли?
— Слушай! — взъярился Алексей. — Ты что, прикидываешься? Позлить меня хочешь? Мы с тобой тут шуточки шутим, а эти супердевочки и дупермальчики палят из всех стволов по симургам? Вы за что деньги получаете?
— Не ори, — сказал Генка. — Не ори и слушай сюда. Не один ты такой умник. Ты что думаешь, мы ничего не делали? Корпорация была бессильна, пока не появилось официальное заявление Комиссии по Разуму. Комиссия вышибла из наших рук главный козырь. Понятно, не преднамеренно, но от этого не легче. Тут, знаешь, Алеха, какие закулисные войны идут? Не знаешь. И тогда Корпорация сказала — а чем симург отличается от зайца?
— Во-от оно как! Ну, извини, — Алексей зло скомкал попавшийся под руку проспект. — А чем заяц отличается от нас с тобой?
— Не глупи, — поморщился Генка. — Для специалистов из Комиссии это главный вопрос. Их заключение однозначно: симурги — не гуманоиды. Со всеми вытекающими.
— От черт! Гуманоиды — не гуманоиды, кто это определил, мы? С нашей, гуманоидной, точки зрения?
— Вот именно. Ну, кое-что мы все-таки сделали, — Генка пригладил растрепавшиеся волосы. — Наложили жесткие рамки на отстрел, ограничили сезонность. Ребята из Биоинспекции патрулируют территорию. Что еще? Ну, штрафы там. Оружие, сам видишь, древнее, только пулевое.
Алексей молча водил пальцем по пыльной кромке стола.
— Кстати, моему Шефу удалось при поддержке инфрабиологов отстоять на Дикси несколько заповедников. В частности, урочище Чильготан. Там, кажется, твоя любимая «дырка»?
— Пропасть Симург, — сказал Алексей. — Это не дырка, Гена. Это… На Земле нечто подобное есть только в Венесуэле да на Папуа. Да и то какое это подобие — семечки! Пропасти Дикси выходят из воображения. Вот черт! Если бы ты видел, сколько там было симургов каких-то семь лет тому назад. Не говоря уже о другой живности. Жаль, что от всего этого, похоже, скоро останется только название.
— До этого, могу тебя заверить, не дойдет.
— Будем надеяться, — сказал Алексей. — Будем надеяться…
И вот теперь он стоял на углу двух магистралей, смотрел на радугу огней предвечернего города и пытался привести в порядок растрепанные мысли.
— До чего же глупо, черт! — вслух сказал Алексей.
Собственно, на что он надеялся? Сандру ему не переубедить. Стволы, пули — это у нее в крови. Так же как у него, Джо и других парней из Экспедиции — пещеры. И вообще — чересчур они разные.
Бредя по малолюдному проспекту, Алексей вдруг очень отчетливо представил, что она идет рядом, бесплотно, незримо, но ощутимо до дрожи. Что у них общего? Что он для Сандры? Длинный худой верзила, типичная «спелеокомплекция». И не подумаешь, что на этих костях наросло восемьдесят с лишним килограммов.
Ну, усы. Шевелюра. Проседь. Так это наследственное, не от переживаний. А Сандра?
Алексей неожиданно ярко вспомнил то утро год — смотри-ка, уже почти год назад! Их экспедиция тогда заканчивала одну проблематичную, но весьма хлопотную темку. Чтобы успеть, они с Джо работали порознь. Иногда брали в помощь кого-нибудь из ребят-смежников, а чаще в одиночку бороздили животами причудливые лабиринты древних катакомб, вырубленных в окрестностях города, как утверждали историки, еще во времена царя славян Иоанна. Историки — хваткие парни! Им удалось сконструировать машину, якобы улавливающую остатки биополей немыслимой старины. «И камни заговорят!» — это их любимая фраза. С Джо на пару они более месяца таскали по каменным лабиринтам чудо-машину, но камни пока молчали. Видимо, не желали задешево отдавать запечатлевшиеся в них картины прошлого.
Как бы то ни было, уставали они тогда зверски. Датчики получились увесистыми. Возвращались и часто не знали, что там на Земле — ночь или уже полдень.
В ту смену Алексей отработал под землей часов двадцать и на обратном пути вдруг увидел слева, в завале, просвет. Лаз оказался незнакомым. Похоже, был вскрыт недавно сползшей с завала плитой. Продравшись сквозь узость, Алексей с полчаса покружил по давно нехоженным штрекам и неожиданно натолкнулся на лучик живого солнечного света. Свет шел из-за поворота, и в нем волшебно плясали поднятые его сапогами пылинки. Запах озона… Выход!
Изрядно попыхтев, он расчистил проход, и наконец, выбрался наружу. Сидел на краю небольшого карьера, вдыхал запах утренней свежести, и наслаждался свободой. Может быть, в этом и была прелесть его работы — вот в таких минутах возвращения к солнцу из тьмы и настороженной тишины пещеры?
То, что карьер был оборудован под стрельбище, он понял не сразу. Даже тогда, когда осколки разлетевшейся вдребезги мишени, сливаясь с гулким ударом выстрела, забарабанили по его исцарапанному шлему — все еще продолжал сидеть неподвижно, с удивлением осознавая происшедшее. Уж очень не вязалось все это с долгожданным покоем раннего утра в сиянии солнечного тепла и запахов прелой травы.
Он так и не пошевельнулся. А еще через мгновение перед его слипающимися от усталости глазами возникло видение. Видение было одето в яркую маечку-безрукавку и коротенькие шорты, оставлявшими солнцу две великолепные бронзово загорелые ноги, для полного описания которых Алексею и сейчас не хватало сравнений.
Крупные кольца светлых волос, облитая мокрой от росы тканью грудь, черные ресницы испуганных, дивно золотого цвета, в пол-лица глаз. Такой она запомнилась Алексею в ту первую встречу.
