Михаил Филиппов - Отсроченное время
- Боюсь, что, если я буду пользоваться этими часами, мои предсмертные дни окажутся несколько перенасыщенными событиями, - мрачно заметил Чезарини.
- Именно, именно так! - подхватил Длинный. - Но не хотели бы вы еще о чем-нибудь спросить на прощание?
- Хочу. Как пользоваться этими часами?
- О, тысяча извинений! Вот этой красной кнопкой вы их включаете, а черной выключаете. Берите! А сейчас я вынужден просить вас покинуть наше транспортное средство. До свидания, - торопливо проговорил Длинный, чуть ли не выталкивая социолога из машины.
Чезарини остановился на тротуаре посмотреть, что произойдет. Сперва "альбатрос" с двумя пассажирами не двигался с места. Вдруг его контуры затуманились, и он начал расплываться, точно кусок сахара в стакане чаю. Миг - и на месте автомобиля взвился бесшумный вихрь, переливающийся всеми цветами спектра.
Придя домой, Чезарини принялся разглядывать часы. С одной стороны их, там, где корпус был прозрачен, виднелись три стрелки: две центральные красная и черная, и еще черная, поменьше, на отдельном циферблате. По краям циферблатов были нанесены непонятные знаки.
Чезарини положил часы на стол и долго смотрел на них, прежде чем решился нажать красную кнопку. Все три стрелки на мгновение пришли в движение и снова замерли.
Он огляделся вокруг, прислушался - ничто не изменилось ни вовне, ни внутри его. Поднес часы к уху - они работали бесшумно, если работали вообще. В конце концов он опять нажал красную кнопку и оставил часы в покое.
Буркнич замолчал и закурил сигарету. Мериди спросил:
- Ну и пользовался ваш приятель этими часами?
- Пользовался или думал, что пользуется, и это, как я считаю, послужило причиной его преждевременной смерти. Чезарини и верил, и не верил в эти часы. Во всяком случае, он их уже не выключал и всюду таскал с собой.
Первый случай представился ему, когда однажды ночью он ехал по извилистой горной дороге со скоростью, которая привела бы в ярость любого полицейского. Неожиданно прямо перед ним из тумана возник огромный фургон. За считанные секунды до столкновения Чезарини взмолился: "Господи! Я не хочу, сделай так, чтобы это меня миновало!"
В следующее мгновение фургон кувыркался по откосу, а потрясенный, социолог миновал поворот и остановил машину.
Только через несколько дней он смог спокойно обдумать происшедшее.
Что ж, пришелец предупреждал, что его желания будут исполняться лишь в том случае, если они не повлияют на судьбы других людей. С другой стороны, он мог врезаться в фургон, а мог и не врезаться, и спасение его можно было действительно объяснить самыми естественными причинами.
Вдруг социолога осенило: а что, если посмотреть на часы? Оказалось, красная стрелка сдвинулась на маленькую, но вполне заметную долю окружности.
Прошло больше года. Чезарини стукнуло тридцать пять, и он решил жениться на миловидной и богатой девушке.
За день до свадьбы, на приеме у родителей невесты, наблюдая, как ведет себя девушка, Чезарини пришел к выводу, что она безнадежно глупа, и пожелал чтобы свадьба не состоялась.
Вернувшись домой, он обнаружил у себя на столе конверт. В нем находились настолько любопытные сведения о невесте, что скандал становился неизбежным.
Чезарини не был излишне щепетилен в вопросах морали и согласился замять скандал за приличную сумму. И вновь красная стрелка передвинулась по циферблату.
Бывали и другие подобные случаи, о которых он мне рассказывал, был ряд и таких, о которых он умалчивал. Все они характеризовались тем, что в них не было ничего сверхъестественного или даже просто странного.
Шли годы. Мой друг всерьез занялся политикой, неоднократно влезал в разные рискованные авантюры и всегда выходил сухим из воды. И казалось, невероятное везение не только не радует его, но, напротив, беспокоит. У меня сложилось впечатление, что он жутко боится, что лимит его отсроченного времени истекает и близится срок расплаты.
Наконец грянул гром.
Чезарини не оставил науки, и его книги всегда были сенсационны: он имел доступ к источникам всей необходимой информации. На сенсации-то он и погорел: в одной статье он невольно разгласил сведения о платежеспособности нашего государства. Началось следствие, выяснилось, что Чезарини получил взятку от фирмы "Люпусэст" и что ему грозят несколько лет тюремного заключения. Когда я зашел к нему за несколько дней до суда, он показал мне часы, на которых подвижная красная стрелка совместилась с неподвижной черной, и сказал:
- По-моему, тот тип говорил правду - эта штуковина больше не действует. Но я боюсь не тюрьмы, а того, что эта неудача лишь первая в цепи тех несчастий и бед, которые я откладывал в течение почти двадцати лет. И я боюсь, что теперь они все сразу обрушатся на меня.
Я принялся разубеждать его, доказывая, что он никогда не мог быть уверен в том, что его удачи - следствие действия механизма, а не собственной его необыкновенной везучести. И потом, если даже допустить, что неблагоприятные события действительно откладывались, то за время, прошедшее с момента отсрочки, они могли, как говорил пришелец, превратиться и в более благоприятные...
- Так же как и в менее благоприятные, - угрюмо перебил Чезарини.
В принципе он был прав, и я не стал ему возражать. Покинул его я с неспокойной душой.
Беспокойство мое не было беспочвенным - на следующий день я узнал, что Чезарини застрелился.
Буркнич замолчал и достал новую сигарету.
- Если вы нас не дурачите, Стефано, остается предположить, что ваш друг был редким счастливчиком, а всю эту историю с часами вы выдумали шутки ради, - сказал Мериди.
Вместо ответа Буркнич вынул из кармана какой-то предмет.
- Я получил это по почте через три дня после его смерти.
Часы пошли по рукам и в конце концов вернулись к владельцу.
- Вы пробовали... пользоваться ими? - осторожно осведомился Мериди.
- Да. Результаты те же, что и у Чезарини.
- А как вы думаете, Стефано, что будет, если какое-то время использовать эту штуку, а потом передать другому лицу?
- А что должно измениться? Время течет независимо от того, есть у вас часы или нет.
- А вы не могли бы продемонстрировать нам их действие? Если это возможно, - спросил Боско.
Буркнич подумал и нажал на часах красную кнопку.
- Мне осточертела эта жара, - произнес он.
Стало так тихо, что все услыхали шелест вентилятора. Прошла минута - и вдруг оконные стекла звякнули от далекого удара грома.
Собеседники повернулись к окну. В той стороне, где за домами скрывалось море, медленно разрасталась лиловая туча.
- Вот и конец жары, - сказал Боско. - Жаль только, что никто из нас не посмотрел в окно пять минут назад. В данном случае жара кончилась для всех. А как могло бы это осуществиться для вас одного?
