Роберт Силверберг - Одного поля ягоды (Два сапога пара)
Представитель дотоле совершенно неизвестной расы, идентичной землянам во всех отношениях. Вот проверьте мои зубы! Абсолютно такие же, как и у землян. И…
Я отшатнулся от его раскрытого рта и повторил:
– Всего хорошего, мистер Горб!
Секунду он уничтожал меня взглядом, потом встал и неторопливо направился к двери.
– Я считал вас просвещенным человеком, Корриган. Обдумайте все же мое предложение. Возможно, вы пожалеете о своей поспешности…
Он хлопнул дверью, и угрюмое выражение моего лица сменилось улыбкой.
Такого трюка я еще не видел: землянин прикидывается инопланетянином! Но чтобы убедить меня бесплатно доставить этого бродягу домой, нужны более веские доводы.
Тогда я еще не знал, что к концу дня доводы будут. И вместе с ними куча неприятностей.
Первым признаком надвигающейся беды стало появление после ленча каллерианца.
Даже для своей расы он был довольно велик: около девяти футов ростом и под тонну весом. Твердо встав на свои три толстенных ноги, он протянул вперед массивные руки в каллерианском приветственном жесте и прорычал:
– Я – Валло Хираал, вольный гражданин Каллера-4. Ты немедленно заключишь со мной контракт.
– Садитесь, мистер Хираал. Я бы предпочел решать сам за себя.
– Я буду стоять, – произнес каллерианец с угрозой.
– Как пожелаете.
У меня есть несколько приспособлений, иногда полезных при общении с агрессивными или разочарованными формами жизни, и в этот момент мои пальцы нащупали кнопку в подлокотнике, от нажатия которой выстреливается сеть.
Каллерианец стоял передо мной неподвижно. Как и все жители Каллера-4, он был покрыт грубым густым мехом голубого цвета. Юбка в складку, пояс и церемониальный бластер его воинственной расы дополняли картину.
– Вы должны понимать, мистер Хираал, – сказал я, – что это не в наших правилах держать в институте более определенного количества представителей каждого вида. И в настоящий момент мы не нуждаемся в мужских представителях Келлера.
Его два маленьких глаза заблестели в меху, словно огни маяка.
– Да, у вас есть четыре представителя, и все из клана Вердрохт! Ни одного из клана Гурсдринн! Три года я ждал случая отомстить за это оскорбление благородному клану Гурсдринн!
При упоминании о мести я приготовился выстрелить в каллерианца сетью-путанной, если он хотя бы потянется к бластеру, но он, не шелохнувшись, продолжал орать:
– Я дал клятву, землянин. Возьми меня на Землю или последствия будут ужасны!
Как все откровенные лицемеры, я человек принципов, и одним из наиболее важных моих принципов является то, что я никогда не позволяю кому бы то ни было давить на меня.
– Весьма сожалею, что ненамеренно нанес оскорбление вашему клану, мистер Хираал. Уверяю, что я исправлю положение при первой же возможности и отдам предпочтение клану Гурсдринн, как только у нас будет вакантное…
– Нет. Ты наймешь меня сейчас!
– Угрозы ни к чему хорошему не приведут, мистер Хираал. А сейчас прошу вас…
Я нажал кнопку на краю стола, и одновременно из двух дверей, слева и справа, появились Аучинлек и Лудлоу. Они окружили каллерианца и, заговаривая ему зубы, вывели его прочь. Видимо, он не был настроен на драку, иначе, я думаю, одним ударом волосатой ручищи мог бы отправить обоих моих помощников в соседний город. Однако поток оскорблений и угроз не прекращался до самого выхода.
Я вытер пот со лба и собрался просигналить Стеббинсу, чтобы он впустил следующего посетителя. Но еще до того, как мой палец коснулся кнопки, дверь резко распахнулась и в комнату влетел маленький инопланетянин. Сразу за ним вбежал мой помощник.
– Стеббинс?! – укоризненно произнес я.
– Прошу прощения, мистер Корриган. Я на секунду отвлекся, и он проскользнул…
– Пожалуйста, – жалобно пискнул маленький инопланетянин. – Мне очень нужно увидеться с вами, достопочтенный сэр!
– Сейчас не его очередь, – запротестовал Стеббинс. – Перед ним еще по крайней мере полсотни.
– Ладно, – устало сказал я. – Поскольку уж он здесь, я поговорю с ним.
Но впредь, Стеббинс, будь внимательнее.
Стеббинс виновато кивнул и вышел.
Похожий на белку стортулианин в три фута ростом всем своим видом вызывал сочувствие. Его мех, обычно черный, приобрел унылую серую окраску, а глаза были полны слез и печали. Хвост безвольно волочился по полу.
– Униженно прошу высочайше простить меня, важный сэр. Я со Стортула-12.
Продал последние пожитки и прибыл на Гхрин, чтобы униженно просить вас уделить мне немного вашего времени.
– Лучше я скажу вам сразу, – произнес я, – что у нас уже полный набор стортулиан. И мужчина и женщина…
– Это мне известно. Женщина… Ее имя случайно не Тиресс?
Я заглянул в инвентарную книгу.
– Да, ее зовут именно так.
Маленький инопланетянин издал выворачивающий Душу наизнанку горестный вздох.
– Это она! Тиресс! Она была моей ниспосланной Огнем супругой, моим покоем и моим теплом, моей жизнью и моей любовью.
– Странно, – сказал я. – Когда мы принимали ее три года назад, она сказала, что одинока.
– Она солгала! Она покинула мою нору, потому что хотела увидеть чудеса Земли. И теперь я один, связанный нашим священным обычаем никогда не жениться вновь, изнываю в печали. Вы должны взять меня на Землю!
– Но…
– Мне необходимо увидеть ее. Ее саму и этого нечестивца, ее любовника.
Землянин, разве ты не понимаешь, что я должен воззвать к ее внутреннему огню?! Вернуть ее!
У меня нормальное сердце, но один из моих принципов гласит, что сентиментальности нельзя поддаваться никогда. Я действительно испытывал сочувствие к личным проблемам этого существа, но вовсе не собирался ломать хорошо поставленное дело только для того, чтобы осчастливить инопланетную белку…
– Не представляю даже, что можно сделать, – в его же удрученной манере сказал я.
– Вы отказываете мне? Но, может быть, пришлете мою жену обратно?
В каждом контракте есть пункт, позволяющий мне избавиться от ненужного экспоната. Мне достаточно лишь заявить, что он больше не представляет научного интереса, и его тут же вышлют как нежелательного инопланетянина на его родную планету. Но не мог же я сыграть такую грязную шутку с нашей стортулианкой.
– Я спрошу ее насчет возвращения. Но не стану высылать ее против воли.
Может быть, там она более счастлива.
Стортулианин весь сжался. Веки его опустились, чтобы скрыть слезы. Он повернулся и медленно поплелся к двери, словно ожившая половая тряпка, потом сказал заунывным голосом:
– Все потеряно. Я никогда больше не увижу избранницу моей души. Прощай, землянин.
Все это он произнес так монотонно и печально, что я чуть не заплакал, однако сдержался и подождал, пока он не выйдет за дверь. Совесть у меня все-таки есть, и я чувствовал, что только что разговаривал с существом, которое вот-вот совершит из-за меня самоубийство.
