Айзек Азимов - Глубина
– Верно, - сказал Рой, - но если бы свет летел по тому расстоянию, которое я преодолею, ему потребовалось бы десять лет.
Венда сказала:
– Ты смеешься надо мной. Хочешь меня напугать.
На мгновение одна из его шести хватательных конечностей дружески легла на одну из ее. Неразумный порыв заставлял Венду крепко схватить ее, не отпускать его.
На мгновение она испугалась, что он проникнет в ее мозг ниже коммуникативного уровня и придет в ужас, и она никогда больше его не увидит. Он может даже доложить, чтобы ее подвергли лечению. Потом успокоилась. Рой нормальный, не такой извращенный, как она. Ему никогда и в голову не придет проникать ниже коммуникативного уровня в мозг друга.
Он ушел, а она смотрела ему вслед и думала, как он красив. Хватательные конечности прямые и крепкие, чувствительные вибриссы многочисленные и тонкие, и ни у кого так красиво не светятся оптические пятна.
3
Лора удобнее уселась на сидение. Какое оно мягкое и удобное. Как приятно и спокойно внутри самолета, как страшно, жестко, нечеловечески он выглядит снаружи.
Колыбель стояла на соседнем сидении. Лора заглянула за одеяло и крошечный кружевной чепчик. Уолтер спал. Лицо у него пустое, детски мягкое, а веки - два полумесяца с оторочкой ресниц - закрывают глаза.
Прядь светло-карих волос выбилась на лоб. С бесконечной нежностью Лора убрала ее под чепчик.
Скоро нужно кормить Уолтера. Лора надеялась, что он еще слишком мал, чтобы заметить необычность обстановки. Стюардесса очень мила. Она даже держит бутылочки в маленьком холодильнике. Подумать только, холодильник на самолете!
Пассажиры через проход смотрят на нее так, будто хотят поговорить, если бы нашелся предлог. Момент наступил, когда Лора вынула Уолтера из колыбели и положила розовое тельце в белом чехле себе на колени.
Ребенок - всегда законный повод для начала разговора между незнакомыми людьми.
Женщина через проход сказала (ее слова можно было предсказать):
– Какой прекрасный ребенок! Сколько ему, моя дорогая?
Держа булавки во рту, Лора (она расстелила у себя на коленях одеяло и перепеленывала Уолтера) ответила:
– Через неделю четыре месяца.
Глаза Уолтера были открыты, и он смотрел на женщину, раскрыв рот в беззубой улыбке. (Ему всегда нравится перепеленываться).
– Посмотри на его улыбку, Джордж, - сказала женщина.
Ее муж улыбнулся в ответ и пошевелил пальцами.
– Гули, - сказал он.
Уолтер рассмеялся высоким, переходящим в икоту смехом.
– Как его зовут, дорогая? - спросила женщина.
– Уолтер Майкл, - ответила Лора, потом добавила: - По отцу.
Лед тронулся. Лора узнала, что семейная пара - Джордж и Элеанор Эллисы, что они возвращаются из отпуска, что у них трое детей, две девочки и мальчик, все уже взрослые. Обе дочери замужем, и у одной уже двое своих детей.
Лора слушала с довольным выражением на худом лице. Уолтер (старший) часто говорил, что впервые заинтересовался ею, потому что она так хорошо слушает.
Уолтер начал беспокоиться. Лора высвободила ему руки, чтобы он немного подвигался.
– Согрейте, пожалуйста, бутылочку, - попросила она стюардессу.
Отвечая на прямые, но дружеские расспросы, Лора объяснила, сколько раз кормит Уолтера, какой молочной смесью и бывает ли у него расстройство желудка.
– Надеюсь, у него сегодня не расстроится желудочек, - беспокойно сказала она. - Все-таки самолет...
– О, Боже, - ответила миссис Эллис, - он слишком мал, чтобы что-нибудь заметить. К тому же эти большие самолеты удивительны. Если не смотреть в окно, не поверишь, что ты в воздухе. Правда, Джордж?
Но мистер Эллис, туповатый, простодушный человек, сказал:
– Удивляюсь, что вы взяли такого малыша в самолет.
Миссис Эллис, нахмурившись, повернулась к нему.
Лора положила Уолтера себе на плечо и похлопала по спинке. Он начал было плакать, но тут же стих, зарывшись пальцами в гладкие светлые волосы матери.
Она сказала:
– Я везу его к отцу. Уолтер еще не видел сына.
Мистер Эллис в затруднении начал что-то говорить, миссис Эллис оборвала его:
– Ваш муж служит?
– Да.
(Мистер Эллис открыл рот в беззвучном "О!" и покорился).
Лора продолжала:
– Он как раз за Давао и встретит нас в аэропорту Николс.
Прежде чем вернулась стюардесса с бутылочкой, они узнали, что муж ее старший сержант, служит интендантом, что он уже четыре года в армии, а женаты они два года, что скоро ему демобилизовываться и они проведут здесь долгий медовый месяц перед возвращением в Сан-Франциско.
Тут ей принесли бутылочку. Она положила Уолтера на согнутую левую руку и поднесла бутылочку к его рту. Он взял ее в рот и сжал беззубыми деснами соску. В молоке пошли вверх маленькие пузырьки, руки ребенка безуспешно пытались ухватить теплое стекло. Уолтер смотрел на нее.
Лора слегка прижала к себе маленького Уолтера и подумала, что несмотря на все трудности и раздражения, все-таки замечательно иметь собственного ребенка.
4
Теория, подумал Ган, всегда теория. Жители поверхности, миллион или больше лет назад, могли видеть Вселенную, ощущать ее непосредственно. Теперь, под восемьюстами милями скал над головой, раса может только строить заключения на основании колебаний стрелок своих приборов.
Пока только теория, что клетки мозга, помимо обычных электрических потенциалов, излучают другой тип энергии. Энергии не электромагнитной и, следовательно, не обреченной на ползучее продвижение света. Эта энергия связана лишь с высшими функциями мозга и потому является характеристикой только высокоразумных живых существ.
Только дрожащие иглы приборов уловили наличие этой энергии, проникающей в их пещеру, и только другие приборы определили ее источник на расстоянии в десять световых лет. По крайней мере хоть одна звезда приблизилась к ним ближе чем на пятьсот световых лет. Или теория ошибается?
– Ты боишься?
Ган ворвался на коммуникационный уровень мозга Роя без всякого предупреждения, и его мысль ударилась о поверхность напряженно работающего мозга.
Рой сказал:
– Это большая ответственность.
Ган подумал: "Кто-то еще говорит об ответственности. В течение десятилетий один главный техник за другим работали над резонатором и станцией связи, и именно в его время делается последний шаг. Что может другой знать об ответственности?"
Он сказал:
– Да. Мы легко говорим о гибели расы, но всегда предполагаем, что она придет когда-то, не в наше время. Но это время придет, понимаешь? Придет. То, что мы предпримем сегодня, поглотит две трети общего запаса энергии. Для новой попытки энергии уже не хватит. Ее не хватит, даже чтобы поддерживать жизнь нынешнего поколения. Но это неважно, если ты будешь точно следовать указаниям. Мы все продумали. Мы занимаемся этим уже много поколений.
