Борис Руденко - Работа по призванию
Огляделся. Тепло, сухо и безветренно. Подпространство было будто в тумане - просматривалось всего шагов на сто, но на это Сене было наплевать. Он расстелил одеяло, устроился поудобней и принялся за работу.
Время в подпространстве текло незаметно. Да и было ли оно там - время? День не сменяла ночь, и вслед за нею не наступало утро. Неяркий серый свет ровно струился со всех сторон, снизу и сверху. Ничто здесь не отбрасывало тени, оттого сочинять можно было и сидя, и лежа на любом боку. Только воздух казался чуть затхлым. Или только казался?
Может быть, работа у Сени шла не слишком споро, но куда спешить? Сеня не гнался за легким успехом. Он сейчас даже еще и не писал стихов, а просто оттачивал свое мастерство, чувствуя, как оно становится все острее и тоньше. Изредка вспоминалась Люся - и это было хорошо. Настоящий художник должен испытать страдание, познать боль и горечь утраты. И Сеня страдал по возможности, готовясь перековать свои переживания в пылающие искренним чувством строки.
Стихов пока не было, но мастерство тоньшало и острело.
А время стояло или текло, туда ли, обратно или, может, както вбок - по своим подпространственным законам, не касаясь Сени совершенно. И совсем неизвестно было бы, сколько его уже утекло, если б в привольное Сенино житье не ворвалось то, что лишает окружающее однообразия, разрушает монотонность, рождает причинность и являет собой точку отсчета. В его жизнь ворвалось Событие.
- Ах! - услышал Сеня чей-то возглас и поднял глаза.
Перед ним стоял человек в космическом скафандре. Он показывал на Сеню толстым пальцем из сверхпрочного сплава и ахал:
- Невероятно! Абориген подпространства!
Сеня молча осмотрел гостя, потом сказал с легкой досадой:
- В чем дело, товарищ? Успокойтесь, пожалуйста, и объясните, что вам нужно.
- Невозможно! - разразился пришелец новой серией восклицаний. Абориген разговаривает! По-русски! Неужели телепатия?!
Тут Сеня обиделся.
- Если я абориген, то ты... - и обозвал его нехорошим словом.
Любой мог запросто полезть на рожон, но пришелец не стал.
Он оказался выдержанным и рассудительным человеком. Заподозрив ошибку, гость умолк, а затем расспросил Сеню по-хорошему, что да как. Сеня рассказал чистосердечно. Что скрывать?
Не сказал только, где взял прибор. На всякий случай, чтобы Федора не подвести. И сам, в свою очередь, спросил, как пришелец сюда попал.
- О-о! - ответил пришелец. - Совсем недавно на Земле свершилось великое открытие. Федор Галахов пробил дверь в подпространство! Мне доверена честь быть первым человеком, шагнувшим в... - он взглянул на Сеню и примолк, потом огорченно добавил: - Выходит, я не первый?
- Ты не расстраивайся, - утешил Сеня, - я этих лавров не ищу. И никому не скажу. Только открой мне: много вас там еще?
- Кого? - не понял человек в космическом костюме.
- Ну вас. Первооткрывателей.
- Ага, - догадался мужчина. - Ведь мы тебе мешаем!
- Не без того, - признался Сеня. - Да чего уж там.
- Ты извини. Я тоже про тебя никому ничего не скажу, кроме наших испытателей, чтоб не докучали...
Они расстались, очень довольные друг другом.
Сеня остался один, но ненадолго. По проторенной дорожке брели один за другим покорители подпространства. О Сене они уже знали со слов самого первого и старались не мешать, обходили стороной, а если все же сбивались с пути и натыкались на него, то вели себя тихо. Вежливо здоровались и шагали дальше. Сеня к ним привык. Стал даже перекидываться паройдругой фраз, получая кое-какую информацию о новостях на Земле. В конце концов не может же искусство обходиться без связи с реальностью.
Но дальше стало гораздо хуже. Чья-то умная голова сообразила, что подпространством можно пользоваться для перемещения материальных объектов. Входишь на Северном полюсе, выходишь на Южном - и даже не надо снимать шубу и валенки... Короткая эпоха первооткрывателей закончилась, началось время интенсивной эксплуатации подпространства.
Вначале перемещались небольшие группы весьма ответственных лиц. Эти с Сеней не очень разговаривали. Проходили молча, гуськом, на пути из Бомбея в Гонолулу. Или еще куда. Потом их стало больше и пониже рангом. Они бесцеремонно глазели на Сеню и щелкали фотокамерами, ослепляя вспышками осветительных ламп. Подпространство вокруг было вдрызг истоптано. Сене приходилось чуть не каждый день перетаскивать свои пожитки все дальше и дальше от торных дорог.
Людей становилось так много, что они сталкивались друг с другом не хуже, чем в метро. Один туда, другой сюда, вокруг туман - трах! - лоб в лоб, и начинались взаимные обиды.
Такой, мол, разэдакий, не смотришь, куда идешь!
Однажды недалеко от Сени перемещались две археологические экспедиции. Одна ехала из Иркутска в Ашхабад искать следы древнейшего человека. Другая, наоборот, из Ашхабада в Иркутск - за тем же. Они таскали оборудование и прочие вещи из разных концов подпространства и складывали в кучи.
Вещей было так много, что кучи перемешались. И начался скандал, который длился три дня по местному времени, привлекая сотни любопытных. Ругались в основном руководители экспедиций и их заместители, а рядовая молодежь скалила зубы, строила друг другу глазки и обменивалась адресами. Все девицы в сафари, ребята в джинсах, расходиться не шибко хотелось. Тем более никаких трат при тех же командировочных.
Сене до такой степени все это надоело, что он завернул свои вещи в одеяло, положил до времени у приметного места, а сам пошел искать новое безлюдье.
Шел он долго и вдруг услышал какое-то цвирканье. Подошел ближе и обмер. Многоногие плоские существа с клешнями и хоботами бегали туда-сюда. Завидев Сеню, зацвиркали все сразу - это они так разговаривали, - подбежали и погнали его прочь, объясняя на ходу телепатическим способом, что это место давно занято. Здесь, мол, существа из другой галактики занимаются своими делами - не мешай.
Делать было нечего, и Сеня вернулся обратно, но одеяла своего не нашел - затоптали в людской круговерти. Пока разыскивал, неожиданно натолкнулся на Федора. Тот во главе какой-то комиссии шагал по подпространству, и все уважительно уступали ему дорогу. Он стал еще важней и представительней. Сеню он узнал не сразу, но все же узнал.
- Сеня, - сказал Федор, - ты еще здесь? Как успехи?
- Я за лаврами не гонюсь, - гордо начал Сеня, но умолк.
Отчего-то стыдно стало ему и горько.
- Да, - грустно проговорил Федор, - я потом так жалел, что дал тебе прибор. Недели не прошло, понял: не ко времени дело и не к месту. Как-то по-другому надо было тебе помочь... Сеня, ты где?
Но Сеня был уже далеко. Он пробился сквозь толпу к выходу в свою квартиру и очутился в незнакомой комнате. Обои и мебель совсем не те, только вид из окна вроде бы прежний.
