Роберт Хайнлайн - Магия инкорпорейтед
Я закрыл магазин чуть раньше обычного и направился к своему приятелю Джедсону, специализирующемуся на готовой одежде. Он много меня старше и, хотя никаких степеней не имеет, большой знаток всевозможных форм колдовства, будь то белая или черная магия, некрология, демонология, чары, талисманы и наиболее практичные способы применения лозы. Вдобавок он человек здравомыслящий, с отличной головой на плечах и разносторонне способный. Я очень дорожу его советами.
Я думал, что в такой час он уже покончил с дневными хлопотами и сидит у себя в кабинете. Однако рассыльный проводил меня до комнаты совещаний. Я постучал и открыл дверь.
- Привет, Арчи! - воскликнул Джедсон, едва увидел меня. - Входи и садись. У меня есть кое-что новенькое.
Я огляделся. В комнате кроме Джедсона было еще четверо. Красивая плотная женщина лет тридцати в форме медицинской сестры, а также Огест Уэлкер, десятник Джедсона, умелец на все руки, обладатель лицензии чародея третьего класса. И низенький толстяк Задкиель Фельдштейн, агент множества посредственных чародеев и пары-другой знаменитостей. Его религия, понятно, запрещала ему самому заниматься чародейством, но, насколько мне известно, на получение честных комиссионных богословы запрета не наложили. Мне доводилось вести с ним дела, и ничего дурного я о нем сказать не могу.
Этот десятипроцентник сжимал в пальцах погасшую сигару, во все глаза глядя на Джедсона и на кое-кого еще.
А именно - на девушку лет двадцати пяти, если не меньше. Светлая блондинка и до того худенькая, что казалась почти прозрачной. Крупные кисти с длинными чуткими пальцами, большой трагичный рот и серебристые волосы. (Но альбиноской она не была.) Выглядела она измученной и полулежала в кресле. Сестра растирала ей запястья.
- Что случилось? - спросил я. - Девочке плохо?
- Да нет, - ответил Джедсон, оборачиваясь ко мне. - Она просто белая колдунья и работает в трансе. А сейчас утомилась, только и всего.
- А специальность у нее какая? - поинтересовался я.
- Готовая одежда.
- А? - У меня было полное право удивиться. Одно дело наколдовывать материю штуками, и совсем другое - выдать платье или костюм в готовом виде. Джедсон производил и продавал партии одежды, созданной только чарами. В основном спортив-ные костюмы, всякие новинки, модные женские ансамбли и прочее, требующее стиля, а не носкости. Обычно они снабжались предупреждениями «На один сезон», но в пределах этого сезона не оставляли желать ничего лучшего и были одобрены обществом защиты потребителей.
Однако изготавливались они не в один присест. Сначала создавались ткани - чаще всего этим занимался Уэлкер. Красители и рисунки добавлялись отдельно. У Джедсона были связи в Полумире, и его снабжали оттенками и фасонами, сотворенными специально для него. Для изготовления особой одежды он пользовался и старыми методами, и чарами, и у него работали некоторые из самых талантливых художников в этой области. По договоренности с ним его модельеры предоставляли свои чары Голливуду - он просил только, чтобы в титрах упоминалась его фамилия.
Но вернемся к светлой блондинке...
- Вот именно! - сказал Джедсон. - Готовая одежда, причем долговечная. Девочка - подлинный талант, это точно. У нее контракт с текстильной фабрикой в Джерси-Сити, но я уплатил тысячу долларов, чтобы своими глазами увидеть один раз, как она творит готовое изделие. Но нам пока не везет, хотя я уже все испробовал, кроме разве что раскаленных клещей.
Девочка посмотрела на него с ужасом, сестра - с возмущением, а Фельдштейн начал было возражать, но Джедсон его перебил:
- Фигура речи, и ничего больше. Вы же знаете, я не приверженец черной магии. Ну как, милочка, - продолжал он обращаясь к девушке, - ты готова попробовать еще раз?
Она кивнула, и он скомандовал:
- Отлично. Баюшки-баю!
И она опять попробовала, причем стонала умеренно и почти не плевалась. Эктоплазма вытекала свободно и действительно преобразилась не в материю, а в готовое изделие - изящное вечернее платье шестнадцатого размера, небесно-голубое из блестящего шелка. На редкость элегантное, и я не сомневался, что любой комиссионер, едва его увидит, тут же закажет солидную партию.
Джедсон схватил его, отрезал лоскуток, подверг его обычным проверкам, а под конец вынул из-под микроскопа и подпалил спичкой.
А потом выругался.
- Прах его побери, - сказал он. - Все ясно! Это вовсе не новое творение, она просто обновила старую тряпку.
- Ну и что? - сказал я. - Подумаешь!
- А? Арчи, подучился бы ты хоть немножко! То, что мы видели, творческой магией и не пахнет! Это платье, - он схватил его и встряхнул, - реально существовало где-то и когда-то. Она заполучила его частичку - нитку, а то и пуговицу и, применив законы гомеопатии и смежности, создала его подобие.
Я его отлично понял, потому что сам пускал в ход этот метод. Как-то раз я построил на собственной земле временную трибуну - пригодную для парадов или атлетических соревнований, - используя самые лучшие материалы (без железа!) и самых квалифицированных рабочих, причем исключительно старыми способами. Затем я распилил ее на кусочки. По закону смежности каждый кусочек был потенциально прежней трибуной. Я брал подряд поставить трибуны на Четвертое Июля или для зрителей циркового шествия и отправлял на место парочку чародеев, снабдив их кусочками по числу трибун, которые требовалось поставить. Они накладывали на каждый кусочек суточные чары, а когда отпадала надобность, трибуны исчезали сами без всяких хлопот.
Накладка вышла только один раз. Ученик чародея, которому было поручено наблюдать, как трибуны исчезают, и подбирать изначальные кусочки для дальнейшего употребления, поднял не ту деревяшку. И в следующий раз, когда мы ее использовали для съезда паломников, на углу Четырнадцатой улицы и Вайна вместо одной из трибун возникло четырехкомнатное новехонькое бунгало. Могли бы выйти неприятности, но я приколотил на него объявление: «Выставочный образец современного загородного дома» и поставил трибуны по обеим его сторонам.
Однажды загородная фирма попыталась перехватить у меня заказы, но одна их секция рухнула то ли из-за брака в прототипе, то ли из-за халатности чародея, и несколько человек получили травмы. С тех пор в этой области я практически сохраняю монополию.
Вот почему я не понял реакции Джо Джедсона на обновление.
- Ну какая разница? - не отступал я. - Это же платье или нет?
- Платье-то платье, но не новое. Этот стиль где-то зарегистрирован и, значит, уже не мой. И даже если она использовала мою модель, мне требуется совсем другое. Я могу изготовлять дешевле и лучше, не прибегая к этому способу, не то я бы его давно использовал!
