Сергей Снегов - Бритва в холодильнике
- Посмотрите на генератор в сборке, друг Рой, - Анадырин подал Рою нечто вроде чемоданчика с гибкими шлангами отвода энергии. - Вот этот движок сбоку управляет пружинами сжатия, а величина сжатия - выдачей энергии. В минимуме - энергии не больше, чем от электрической лампочки, а в максимуме она равна той, что развивает двигатель межпланетного лайнера. - Анадырин вздохнул. - Сколько, знаете, мы связывали надежд с этим уникальным аккумулятором энергии, такие двигатели планировали создать на его основе... И даже не завершили опытного образца!
Рою давно следовало отложить в сторону недоделанный аппарат, похожий на ручной чемоданчик, и приступить к делам более важным. А он все гладил пальцами шероховатые черные бока, все крутил регулятор настройки, все вслушивался в сухой скрип пружин, сжимавших одна другую, вместо того чтобы сжимать чудодейственные конденсаторы - две небольшие, сомкнувшиеся разноцветными сторонами пластинки. Именно о таком двигателе, компактном и мощном, сердцем которого должен был стать этот ящичек, и мечталось ему с Генрихом, когда брату явилась идея торпедообразного аппарата, способного невредимо прорезать толщи плазмы, нагретой до звездных температур. Какой шальной поначалу показалась идея, как он высмеивал тогда сумасбродные фантазии брата - и как все обрело реальность, когда на Меркурии приняли заказ на твердые энергоконденсаторы! И Генрих и он сжились с мыслью, что плазмоход будет изготовлен не поздней будущего года и тогда же отсюда, с Меркурия, нырнет в бушующее озеро плазмы, именуемое солнечным пятном; именно в будущем году ожидают самое интенсивное в столетии пятнообразование. Уже и обещания такие были даны Боячеку, уже отбоя не стало от смельчаков, просящихся в экипаж плазмохода. Вины его и Генриха в том, что фантазия так и останется фантазией, нет - но огорчение от этого не меньше. Рой повернулся к Хонде.
- Вы сказали, что первым прибыли на место трагедии и успели поговорить с умирающим Карлом. Я бы хотел узнать, как все происходило.
Хонда переходил с места на место, показывая, кто где стоял и что делал.
Вот на этой подставке покоился лучевой генератор, он и сейчас здесь стоит, этот ящик с дулом, похожим на пушечное, - великое творение лаборатории твердого конденсирования, он даже сильней выразится: величайшее из созданий Карла Ванина, несравненного экспериментатора, и его помощника, бессовестного Эрвина Кузьменко, устроившего аварию.
Карл наклонился над столом, он вкладывал пластинку в конденсаторную печь на доконденсацию, он собирался щелкнуть затвором и отойти, после этого Эрвин должен был сфокусировать лучевой генератор в горнило печи и включить конденсацию. А Эрвин включил генератор раньше. Карл еще не отошел. Карла всего охватило пламенем, Эрвин тоже попал в огонь, сигнализация оповестила все уголки цеха о несчастье в лаборатории, все сразу же ринулись сюда, он, Михаил Хонда, примчался первым, он уже говорил об этом, но спасти Ванина не удалось, он прожил всего несколько минут.
Эрвин пострадал меньше, но тоже с неделю боролся со смертью, врачи теперь выздоровление гарантируют, жулики всегда выворачиваются из беды, а честные люди всегда страдают. Рой сердито прервал Хонду:
- Вы не находите, что слово "жулик", непрерывно вами произносимое, не соответствует сути события? Если Эрвин Кузьменко сознательно направил генератор на Карла Ванина, то Эрвин преступник. А если это произошло неумышленно, то Эрвин тоже пострадавший. Не вижу жульничества в том, что человек неделю боролся со смертью.
Второе напоминание о том, что надо сдерживаться в оценках, подействовало сильней, чем первое. Руководитель цеха аккумуляторов энергии смешался. Теперь он говорил извиняющимся тоном, почти оправдывался:
- Что вы, какое преступление! И мысли такой не было. Несчастье, конечно, и расхлябанность, граничащая с безответственностью. Эрвин любит демонстрировать свое пренебрежение к людям. Вы в этом убедитесь при первом же разговоре с ним. Если он согласится разговаривать с вами, впрочем...
- Он так плох, что не может разговаривать?
Как ни старался Хонда сдержать злость, она прорывалась:
- Простите, друг Рой, вы не совсем ясно представляете себе, что у Эрвина термин "может" отличен от термина "хочет". Мы уже привыкли считаться с этой его особенностью, а вам еще с ней знакомиться. И вряд ли она вас порадует, особенно если Эрвин пожелает поиздеваться над вашими мыслями.
- Михаил, не стоит... - дипломатично сказал директор энергозавода, а Стоковский снова беззвучно засмеялся.
- Я постараюсь не высказывать мыслей, способных дать повод для издевательства, - холодно отпарировал Рой.
- Буду рад, если вам это удастся, - буркнул Хонда и снова заговорил о том, как пытались спасти Карла, какие разрушения вызвал пожар и почему лабораторию твердого конденсирования энергии быстро не восстановить.
- В катастрофе погибли все рабочие журналы, все записи обсуждений словом, весь набор пленок. Они были сложены в сейфе, вот здесь, возле конденсаторной печи, - Хонда нервно водил рукой по стене, усеянной пятнами ожогов. - Когда я ворвался в лабораторию, сейф пылал костром на ветру, но мы все, вы понимаете, пытались спасти Карла... И Эрвина, естественно, он рвал на себе пылающую одежду. В общем, когда обратились к сейфу, было поздно, архив лаборатории погиб. Вряд ли можно его восстановить, даже если Эрвин возвратится в сознание и захочет это сделать. Остатки сейфа вынесены. Вообще в лаборатории мало что уцелело.
- А это что? - Рой показал на шкаф в противоположном углу.
- Это холодильник. Нашей особой конструкции, на Меркурии они совмещены с кондиционерами. Некоторые хранят в них разные вещи, даже одежду, холод здесь - самая ценимая вещь.
Рой раскрыл холодильник. На нижних полках лежали детали скафандра, над ними лабораторные инструменты, выше - съестные припасы. На самой верхней полке покоилась электрическая бритва. Рой повертел ее, но оледенелый корпус обжигал пальцы. Рой положил бритву на место.
- Имущество Эрвина, - сказал Хонда. - Одно из его чудачеств. Он брился, надевая теплые перчатки. Теплые перчатки на солнечной стороне Меркурия! Он говорил, что только ледяной металл приятен его щекам.
Рой отвернулся от холодильника. В лаборатории, чисто прибранной, все носило следы недавней катастрофы, но осматривать было нечего. Да и не затем он сюда приехал, чтобы разыгрывать детектива.
- Так что успел вам сказать умиравший Карл Ванин, друг Михаил?
- Ну, что он мог сказать? Что Эрвин включил генератор раньше времени... Вот, собственно, и все. Он быстро потерял сознание... А Эрвин молчит. У него обожжены губы, руки плохо двигаются - вряд ли он скоро заговорит.
