Андрей Максимушкин - Собачий вопрос
Заинтригованный и слегка ошеломленный Сергей, добравшись до своего рабочего модуля, первым делом вставил кристалл в транслятор компа.
Кристаллограмма содержала два файла. В первом говорилось, что на Южном Урале существует закрытый НИИ, мастерски замаскированный информационной завесой и каплями «смыслового тумана». Скромные труженики науки за более чем сорок лет работы в НИИ Экспериментальной Зоопсихологии и Прикладной Генетики создали, смоделировали, вывели искусственный вид собаки разумной. Похоже, что результаты превзошли все ожидания, так как так называемый кинос сапиенс по уровню развития и интеллектуальному потенциалу оказался на одной планке с человеком. От Никонова требовалось оценить социальную пластичность киносапов и обеспечить мероприятия по их включению в человеческое сообщество.
Второй файл содержал добросовестное разностороннее социологическое исследование, выполненное аналитиками центральной конторы. Несколько потрясенный первым файлом: «Что только не творится в нашем мире! Еще говорят, что чудес не бывает!», Сергей с удивлением обнаружил, что человечество, хотя бы в рамках Евразийской Федерации, совершенно не готово к равноправному сотрудничеству с другой разумной расой, тем более, искусственно созданной. Очень высокий уровень антропоцентризма, обывательская ксенофобия и даже исторически сложившееся отношение к собаке как к слуге, младшему брату — все это требовало тщательной проработки. Явно требовалась серьезная обработка общественного сознания. Работа предстояла нешуточная, требовалось срочно браться за дело, поэтому Сергей, не торопясь, подошел к буфету и заказал чашку черного кофе и сырные палочки. Достав из приемной ниши линии доставки заказ, он удобно расположился в кресле. «Понятно, почему наш Кирилл Антонович так расстроился — для него это сильный удар».
Шеф Уральского отделения СГБ был известен своей непоколебимой верой в добрую волю и гуманность человечества. Отчет аналитиков несколько подорвал эту веру.
Ароматный горьковатый кофе и хрустящие, слегка подсоленные палочки помогли переварить и разложить информацию по полочкам. Вырисовались общие контуры плана действий.
Сергей связался с НИИ, отправил сообщение на центральный регистратор, (сотрудники были обязаны информировать руководство о своем местонахождении) и покинул модуль. Требовалось самому лететь в институт и воочию оценить: Что за зверь — киносап.
Через час полета на горизонте показались белые корпуса института.
Посадив флаер на аэростоянке в центре комплекса, Никонов огляделся: никто его не окликал, не требовал грозным голосом пропуск, не бежали со всех ног охранники с лучеметами, не выла сирена. Институт находился на территории Ашанского заповедника, что ограждало его от случайных визитов, а информационная завеса спасала от визитов неслучайных. Тяжело вздохнув и приняв серьезное, солидное выражение лица, Сергей направился к административному корпусу. Вдоль дорожки росли пышные кусты дикой черешни и акации. Вдруг в ста метрах от корпуса, слева от Сергея послышался дробный цокот чьих-то ног, и с боковой дорожки выскочила крупная овчарка. Рослая широкогрудая псина, наклонив голову набок и слегка приоткрыв пасть, заинтересованно посмотрела на Никонова. Это был великолепный представитель своей породы. Но что-то в ней показалось необычным. Так, удлиненные пальцы на передних лапах. Прямой открытый взгляд карих глаз, производящий какое-то странное впечатление. И так и есть! Крупный непропорциональный череп, украшенный высоким, явно не собачьим лбом. Достойное вместилище для мозга киносапа.
— Добрый день! Вы к Николаю Петровичу? — голос киносапа оказался довольно низким, с еле заметными рычащими обертонами.
— Здрасьте, — Сергей запнулся. — Вы, я вижу, местный абориген?
— Да, я здесь родился и вырос.
— Не подскажете, как пройти к директору? — Разговор явно не клеился.
— С удовольствием. Я должен был Вас встретить. Борн Кромов — представился киносап.
— Рад познакомиться. Сергей Никонов — сотрудник СГБ, психолог и социотехнолог.
— Это хорошо. Вы нам поможете.
Борн шел впереди, показывая дорогу. Пройдя через просторный вестибюль и войдя в лифт, Сергей обнаружил целых два набора кнопок. Второй был на высоте 30–40 сантиметров от пола. Борн нажал кнопку седьмого этажа на нижнем пульте и, сев на задние лапы, уставился на Сергея. Разговор явно не клеился. «Черт возьми, ну о чем можно говорить с собакой? А он очень тактичен, и встретил меня не на стоянке, дав возможность осмотреться».
На седьмом этаже они прошли по широкому светлому коридору со стереоэкранами на стенах, изображавшими лесной пейзаж. Встретив по дороге двух киносапов, приветствовавших Борна взмахом хвоста, они подошли к двери в конце коридора.
— Проходите — пес толкнул лапой дверь и отступил в сторону, давая дорогу человеку.
Войдя в кабинет, Сергей увидел худощавого седовласого человека, склонившегося над рабочим комплексом. Худощавый с кем-то увлеченно разговаривал по коммуникатору.
— Здравствуйте, проходите, — при виде посетителя он поднялся из-за стола. — Хельга Генриховна, прошу Вас, поднимитесь в «говорильню». Приехал СГБшник.
— Добрый день, Николай Петрович. Не успел прилететь, как меня уже встречает почетный караул. — Сергей кивнул на Борна, успевшего проскочить в кабинет, и с серьезным видом восседавшего на пуфике у окна.
— Да, после Вашего звонка мы подготовились к встрече. Сейчас придет Хельга Генриховна Крейцер — наш главный специалист по психологии и межличностным отношениям киносапов. А пока прошу располагаться, Сергей Александрович.
С удовольствием, приняв приглашение, Сергей плюхнулся в квазиэргономичное кресло, моментально подстроившееся под его фигуру.
— А почему именно «Говорильня»?
— «Говорильня»? — Повторил вопрос Николай Гребнев. — А, Вы имеете в виду кабинет. Просто это основное место проведения совещаний и рабочих планерок. Из-за чего и возникло такое название.
— Интересный пример внутригрупповой топонимики.
— Это еще что, когда я учился в Московском университете, у нас кафедру Археологии именовали сугубо «Обществом гробокопателей и некромантов».
— Старый добрый студенческий юмор. Интересно, у киносапов есть чувство юмора?
— Р-р-ргав — Тэк начал яростно чесать ухо задней лапой, мгновенно превратившись в обыкновенную овчарку. Метаморфоза оказалась настолько разительной, что люди не удержались от смеха. Вошедшей в этот момент Хельге Крейцер открылась интересная картина: Тэк, невозмутимо восседавший на своем пуфике и с укоризной взиравший на двух покатывающихся со смеху человек.
