Юрий Ячейкин. - Груз для горилл
– А что вас беспокоит, сэр?
– Видите ли, орбита астероида проходит поблизости от тех мрачных квадратов, которые захватили красные агрессоры.
– Напрасно волнуетесь! – снисходительно усмехнулся клерк. – Во имя безопасности космических туристов американского происхождения, во имя сбалансирования политического равновесия в условиях невесомости Пентагон ежедневно тратит фантастические суммы – десятки миллионов долларов. Представляете? Полная гарантия безопасности! Орбиту вашего астероида охраняет рота модернизированных "Мидасов". Это надежные и испытанные спутники-шпионы с ядерными боеголовками на борту.
– Однако, что касается сервиса…
– Вы лучше дослушайте! – захлебывался клерк. – Замечательная система "Мидасов" используется для выявления вражеских ракет с помощью инфракрасных детекторов, таких чувствительных, что они могут обнаружить зажженную сигарету на расстоянии сотни километров. А что уж говорить о выхлопных газах ракет, которые имеют умопомрачительную температуру! Рота "Мидасов" – это вам…
– И это за десятки ежедневных миллионов долларов?! – возмутился мистер Смит. – Целая рота – только для того, чтобы посчитать, сколько сигарет я выкурю за день?! И это тогда, когда правительство буквально душит нас налогами?! Подумать только – куда идут деньги налогоплательщиков!…
– Спокойно, сэр, спокойно! – сиял синтетической усмешкой клерк. – Там не только "Мидасы". Крутится еще спутник-шпион "Феррет", начиненный до отказа подслушивающими электронными приборами, которые на колоссальном расстоянии зафиксируют даже жужжанье комара. А об элементарном перехвате наисекретнейших радиоразговоров и говорить не приходится! Есть и другие спутники – "Транзит", "Тирос", "Вела", "Ио", "Курир", "Луна", "Нимбус", "Эсса" и "Траак"! И еще есть! Все они выполняют разнообразные шпионские задания по безопасности туристов!
– Но согласитесь, мистер, сервис туристов выглядит как-то однобоко…
– Не спешите с выводами, сэр! Разве вы не знаете наших мудрых и славных генералов? В стратегическом квадрате "Икс", тактический сектор "Игрек", возможного агрессора подстерегает могучая эскадра платформ – ракетоносцев с автоматическим запуском. Стоит лишь нажать кнопку! В случае чего каждая из этих платформ способна стереть в порошок сотню таких астероидов, как ваш.
– Вот как! – мистер Смит неожиданно побледнел. – Но я не имею никаких намерений…
Клерк и дальше восторженно продолжал испытывать его чудными космическими соблазнами:
– Никаких "но", сэр! Вам удивительно повезло. Сектор "Игрек" (только между нами, разумеется) начинен целыми созвездиями истребителей типа "Гермес", управляемых электронными роботами. Они – был бы приказ! – вмиг испепелят все живое и неживое в радиусе …
Мистер Смит стал похожим на белый флаг капитуляции. Вдобавок, у него одновременно начали дергаться левая щека и правое веко.
– И вы пускаете туда людей без завещания? – шепотом пробормотал он. – И без герметического гроба?
Клерк утомленно пожал плечами:
– О чем вы беспокоитесь, сэр? Чего вы, сэр, страшитесь? Ну какая опасность может угрожать туристу, который едет отдыхать на астероид, давно превращенный в склад водородных и нейтронных бомб? Эй, куда же вы убегаете?…
Но он напрасно звал: последних его слов мистер Смит уже не слышал, так как убегал от космических, военизированных чудес со сверхзвуковой скоростью
.
Юрий Ячейкин. Мемуары пророка Самуила
Тяжелая у меня работа, неприятная и унизительная. Мою я полы в кельях верховного жреца храма божьего Илии да злых сынов его – преподобных Офни да Финеэса, выношу помои да исполняю разную черную работу. А в свободное время торчу аз недостойный на страже возле ковчега заповедного. Это обычный такой непоказной ларец, но вместительный и тяжелый, и стоит он посреди храма. Возле него богомольцы лбами своими выбили в гранитной плите хотя и узенькую, но глубокую впадину. Ночью я отдыхаю на искусственном каменном ложе, ибо плоть мою весьма иссушил убогий и постный паек мой. В ковчеге (это все знают) находится ныне сам Всевышний со всем сонмом бестелесных херувимов своих.
Даже представить себе жутко и тяжко, какие ужасные мытарства познал господь наш, если он вынужден был оставить роскошное владение свое на седьмом небе и переселиться в убогий сей ковчег. Да оно и не удивительно: как богоизбранный народ Израиля со всех сторон окружают богопротивные и нечестивые хананеи, хеттеи, аморреи, ферезеи, эвеи, иевсуэи, гергесеи, моавитяне, аммонитяне, мадианитяне да филистимляне, так и Всевышнего нашего окружили на небе их нечестивые боги Ваал, Астарта и Молох вместе с уродливыми идолами, охочими до разбоя и кривды. Выперли они Всевышнего с теплого и ясного неба и силой своей заставили его поселиться в этом холодном и темном ковчеге.
Я знаю это, но молчу аки рыба, чтобы из-за разговоров не погрязнуть в болоте крамолы и ереси, ибо насадят тогда плоть мою на длинный и острый кол.
Верховный жрец храма божьего Илий и преподобные сыновья его Офни да Финеэс называют Всевышнего между собой просто – Сундук, а для меня не ищут в словесном фонде своем иных слов, кроме как "идиот" и "кретин" или же "остолоп".
Я гляжу на них и размышляю. Нудный и упрямый этот беззубый и худосочный старец Илий с его паршивой привычкой всем завидовать. Увидит, как я потом обливаюсь, моя пол келий его, уставится в меня выцветшими, словно рубашка моя, глазами и печально вздыхает, как будто я обливаюсь потом не за мытьем полов, а на трапезе:
– Где бы мне найти такую работу?
Или же несу я помои – и снова слышу за спиной его осточертевший голос, нудный и завистливый, будто не помои я несу, а чистое золото:
– Где бы мне найти такую работу?
Когда же я, подобно утомленному каменотесу, высекаю искры из твердого, будто камень, хлеба и, закрыв перстами нос, глотаю кусочки ржавой и вонючей селедки, он и тут завистливо шамкает беззубыми челюстями:
– Где бы мне найти такую работу?
О господи! И когда я увижу, как он держит свечку на пупе своем? А сыны его преподобные Офни да Финеэс? Таких лиходеев, как они, не найти не только в граде нашем Силоме, а и по всей земле. Даже на внешний вид – это дикари с нахальными рожами. Паломников они грабят даже на паперти и не стыдятся трясти карманы нищих, отбирая доброхотные подаяния. И никто не может спасти верующих от буйных сынов Илиевых, что рыщут, аки волки на пути овечек божьих.
Сыны Илии, хоть они и попы, знать не желают никакого Сундука и слышать не хотят про святые обязанности свои. Если кто-либо приносит вкусную и питательную жертву Сундуку и его односундучанам, Офни и Финеэс засучают рукава ряс своих, непристойно оголяя рыжие и волосатые, будто у палачей, руки, запускают вилки в котел, где варится мясо, либо в кастрюлю или сковороду, и что наколют на вилки, то и поедают. И никакого страха перед кипящей пищей не проявляют, а лишь неукротимую жадность и прирожденную ненасытность. А меня, убогого, Офни и Финеэс гонят от трапез своих, потому, видите ли, что у меня волосы выпадают, как из старого матраса, хотя по возрасту я еще отрок. А волосы же мои секутся и выпадают оттого, что отец мой Элкана и мать моя Анна дали обет богу, что лезвие никогда не коснется чела моего и обличья моего. И ныне вид у меня отталкивающий. Все уже привыкли к тому, что я всюду трясу волосами своими. И если даже не я, а кто-то другой неосторожно потеряет волосок свой и тот волосок найдут в котле либо в кастрюле, котелке или горшке, все равно немедленно ищут меня и нещадно бичуют.
