Марат Шукдин - Подарок для любимой дочери
Меня провели в большой зал. У камина в кресле сидел мужчина в элегантном костюме, лет сорока, с седыми волосами. Он поднялся. Начал рассматривать меня. Его короткая стрижка, и крепкое тело даже в пиджаке выдавали в нем спортсмена. - Да, действительно есть сходство, - эта фраза предназначалась не мне. - Как он себя вел? - продолжил говорящий, от ноты безразличия в его голосе мне стало не по себе, ужасно захотелось, как в страшном кошмаре проснуться. - Хотел поговорить, - повел плечами, многозначно сказал мой провожатый. - Ты меня можешь называть Петром Ивановичем, с Михаилом ты уже познакомился, - интонация в голосе не изменилась, слова вылетали у него, словно он чеканил монету. - Скажу прямо, ты у нас в гостях, но с ограниченным передвижением. Пробудешь здесь, скорее всего, долго, - всё говорилось так, что даже не было мысли возразить или требовать пояснений - преподносились факты. - Тебе придется находиться в пределах этого дома. Причину, почему мы держим тебя здесь, я тебе не открою. В пределах дома заниматься можешь чем угодно. За всем необходимым обращайся к Михаилу, - сказанное вызвало у него подобие улыбки. - Бежать бесполезно - тебя остановят. Для информации: до ближайшего населенного пункта сто двадцать километров. Угрозы для твоей жизни нет никакой, пока ты не предпримешь чтото глупое. - Приятно провести время. Есть вопросы? - рука Михаила намекнула, что вопросов у меня нет и быть не может.
Я снова оказался в знакомой комнате. На удивление, Михаил мне показал дом и понятно объяснил, где что находится. Познакомил с жильцами: две прислуги, повар. Все они говорили на неизвестном мне языке. Русского не знали, или делали вид, что не знают. Михаил сказал, что Петр Иванович навёл справки и узнал, чем я занимаюсь, и для того чтобы мое пребывание у них в гостях не было слишком скучным, для меня оборудовали рабочий кабинет. На прощание предупредил, чтобы вел я себя хорошо, за мной будет вестись постоянное наблюдение. Любое мое действие, расцененное ими как негативное, в этом доме будет наказываться изоляцией в предоставленной мне комнате. Он ушел, оставив дверь незапертой.
Я сел на кровать и трезво проанализировал ситуацию. Полученный результат меня не устроил. Внешне я сохранял спокойствие, но внутри во мне все бушевало. Изменить я ничего не мог, но и оставить так просто тоже. Нужно было, что-то предпринять.
Я бежал. Бежал ночью. Выбрал направление на север и следовал ему. Бежал по лесу. От самого дома, где-то около двух часов, я не разу не замедлил бег. Когда убедил себя, что забежал достаточно далеко в чащу леса, я остановился, прислушался. Не было слышно ни звука, темнота ночи обволакивала меня со всех сторон, я был один. Присел отдохнуть на поваленный ствол, болели ноги, дыхание было неровным, сердце ждало момента, чтобы выпрыгнуть из груди. "Зря забросил занятие спортом, вот мучайся теперь", - горько подумалось мне. Раздался крик филина. Я вздрогнул. Накопившееся нервное напряжение вырвалось наружу, меня затрясло. Мне было нужно бежать дальше. - А может, хватит? - чья-то рука твердо легла на моё плечо. Это был Михаил. - Мы, конечно, профессионалы, но бегать ночью слишком долго нам не нравиться. Правда, ребята?- спросил он, ему угрюмо поддакнули вынырнувшие их темноты фигуры. Обратный путь был для меня долгим и тяжелым.
Моя изоляция продолжалась около недели. Без часов или телевизора, я потерял точный счет дням. Никто из прислуги, приносившей мне в комнату еду, не хотел завязывать разговор. Мне предоставили время подумать и сделать выводы. Проснулся я от ощущения постороннего присутствия в комнате. У изголовья кровати сидела знакомая мне девушка. Ее присутствие меня не удивило. Я поймал её взгляд, он был теплым, и грустным. - Меня зовут Лена - мелодичность её голоса окрасила мою комнату. - Ты, меня извини, но мой папа привез тебя из-за меня. - произнесла она и сделала паузу. Я ничего не спросил, мой вид выражал готовность её слушать дальше. - Ты похож на человека, которого я очень любила. - продолжила она, грусть в её взгляде стала еще более насыщена. - Я не он. - я прервал молчание, мужская гордость не любит, когда идет сравнение с другим человеком. - Меня зовут Руслан - произнес я, чтобы как-то заполнить пустоту: как Лену воспринимать для меня оставалось не ясным. Так близко, я её видел впервые, но ощущение, что она мне знакома, тревожило меня. Её губы, чарующий взгляд, вьющиеся длинные волосы, чуть вздернутый к верху носик - все было как будто давно известным мне. И её печаль в глазах. Печаль одинокого человека. Она тоже была знакома мне. Мы долго смотрели, не говоря ни слова, друг на друга. Казалось, что между нами идет немой разговор. Потом она улыбнулась, нежность улыбки парализовала меня. Встала. Открыла дверь. Её платье колыхнулось, под действием сквозняка. Я чувствовал, что должен, что-то ей сказать, но молчал. - Увидимся - попрощалась она, и вышла из комнаты. Как только она ушла, наваждение от её образа исчезло. Передо мной четко прояснилась ситуация: я - пленник, причем по её вине.
Дни потекли однообразно. После изучения дома, больше времени я проводил в предоставленном мне кабинете, пытаясь заниматься любимым делом, благо для этого было все необходимое. Я старался с головой погрузиться в работу, но мысли были заняты другим. Никто из прежних моих знакомых никогда не волновал меня так, как это получилось у моей хозяйки. Случись все при других обстоятельствах, я был бы очень рад. С Леной встречался мельком, в коридоре. Я заставлял себя не замечать её, она же, опустив глаза, проходила мимо. Со временем стал отмечать за собой, что неосознанно ищу с ней встречи. Затем это переросло в потребность: меня тянуло к ней, мне требовалось её видеть.
Лена много времени проводила у себя в мастерской занимаясь живописью. Позже я узнал что, большинство картин, висящие в коридоре, были написаны ею. Словно поняв мое внутреннее состояние, чтобы не оставлять меня в покое, по вечерам она начала играть на пианино. Звук её голоса разрывал меня надвое: с одной стороны я постоянно думал о ней, но, с другой стороны, упорно сдерживал себя от конкретных действий, не позволяя себе забывать, что в этом доме, прежде всего, я пленник и Лена в этом замешана. Так долго не могло продолжаться требовалось что-то изменить.
Я снова бежал. Бежал для того, чтобы хоть на время почувствовать себя на свободе. Меня догнали. Я попросил Михаила дать мне еще время. Он пошел мне на встречу. Я снова бежал. Окончательно вымотавшись, остановился. Михаил, со злой усмешкой в глазах, предложил мне делать такие пробежки каждую ночь. Я ответил, что подумаю. Он передал приказ по рации, за нами прилетел вертолет. Ночью с высоты дом мне показался величественным и в тоже время безразличным, безразличным ко мне и моему состоянию. Дом спал, только в одном окне на третьем этаже горел свет, я не видел, кто находиться за шторой, но ясно чувствовал взгляд, её взгляд.
