Дмитрий Биленкин - Появление жирафы
- Света! - заорал Валя. - Почему не прибрано на столах? Почему здесь лужи, и здесь, и здесь?
Он тыкал пальцем и кричал, и ему было противно слушать собственный голос, но остановиться он не мог.
Светка высвободилась из объятий Сергея, кивнула ему и лишь потом взглянула на Валю.
- Чего ты кричишь? Ты же знаешь, что меня услал Михаил Герасимович...
- Светка, переходи-ка лучше к нам, - сказал Сергей, - мы не зануды.
Валя было шагнул к нему, но Сергей, как ни в чем не бывало, озабоченно спросил:
- Слушайте, который час?
- У меня нет с собой часов... - сказала Светка.
Сергей схватил Валю за руку, по-хозяйски отвернул обшлаг халата, взглянул на циферблат.
- Противоударные, антимагнитные, водонепроницаемые... Блеск часы. Ну, а мои ломаются, стоит лишь чихнуть погромче. Пока, ребята, засиделся я. Ш-шу...
И он исчез. Светка взяла тряпку и вытерла столы. Получилось это у нее быстро, ловко, играючи. Валя отвернулся.
- Легкий парень Сергей, но веселый, - сказала Светка.
Вале от этого утешения стало еще поганей. Он копался под тягой, без толку переставляя колбы, чтобы Света не видела выражения его лица.
Но когда он обернулся, ее уже не было. Бледное осеннее солнце пробилось сквозь тучи и нехотя осветило лабораторию. Жидко заискрилось стекло змеевиков, на стены лег пыльный отсвет.
Так как веществу надлежало прокаливаться еще минут десять, делать пока было нечего. В лаборатории стояла тишина как в сонном царстве. И Валя ощутил странную пустоту и потерянность. Он будто увидел себя со стороны одинокого, невзрачного, и ему показалось, что так будет еще многие, многие годы, что так будет всегда, - ровная неторопливая жизнь среди колб и бюреток. И что так же мерно, без потрясений и взлетов он будет стареть, набираться опыта, обзаводиться степенями и почетными трудами, которые, разумеется, будут важны и нужны, но которые не обязательно принесут ему радость. Неизвестно, откуда и почему пришла эта убежденность, но она пришла и от нее некуда было деться.
Внезапно что-то его насторожило. Какой-то звук. Он обернулся.
Массивное тело печи легонько колыхалось на своем постаменте. Валя моргнул. Печь приподнялась и повисла в воздухе.
Валя уцепился за край стола. В тягостном недоумении он следил за тем, как печь медленно поплыла вверх, как натянулся шнур, как выскользнула из розетки вилке, как она маятником закапалась в воздухе. Печь коснулась потолка и замерла.
И тут Валя испугался. На высоте четырех метров, под потолком, ни на что, кроме воздуха, не опираясь, висели добрые полторы сотни килограммов!
Зачем-то он потащил стул, потом стал шарить в карманах, пока а пальцах что-то не хрустнуло, и он несколько секунд с удивлением разглядывал осколки стеклянного наконечника для промывалки. Как наконечник мог попасть в карман?
И только тут до него дошел невероятный смысл происходящего.
Он мотнулся к двери, потом к месту, где только что стояла муфельная печь, словно желая убедиться, что ее там действительно нет. Потом опять к двери, и здесь нос к носу столкнулся с входящей Светкой.
- Опять кричишь? - сказала она.
- Я?.. Кричу?
- Еще как! Да что с тобой?
Валя схватил ее за локоть и потащил, нечленораздельно бормоча. Света испуганно упиралась.
Потом она ойкнула и присела. Она тоже увидела это.
Как ни странно, это привело Валю в чувство.
- Что ты, что ты... Вот пустяки...
- Боюсь...
- Не надо, Свет, не надо... Беги к Михаилу Герасимовичу! Только тихо.
Почему профессора надо было звать тихо, Валя и сам не знал. Света еще раз пискнула и убежала пригибаясь.
Печь нерушимо висела под потолком, будто приклеенная. В окна по-прежнему тускло светило солнце. И оттого невероятное казалось совсем невероятным. "Не может этого быть, не может", - как заклинание шептал Валя, втайне еще надеясь, что произошла какая-то нелепица и сейчас все вернется на свои места, как это бывает во сне.
Но все и так было на своих местах. Кроме муфельной печи и Валиных мыслей.
Вошел Михаил Герасимович, на ходу, как всегда в затруднительных случаях, извлекая очки из нагрудного кармана. Он выглядел учителем, который входит в класс, заранее зная, что там его ждет какая-то очередная проказа. Из-за его плеча выглядывала Светка.
- Так, - сказал он. - Что у вас тут случилось, Валентин Захарович?
Валя молча показал на потолок.
- Что-о? Да кто вам разрешил...
И он осекся.
- Она сама... - пискнула Света.
Очки запрыгали в руках профессора. Хорошо отглаженный костюм как-то сразу обвис на нем, словно из профессора выпустили воздух.
- Объясните, что произошло... - почти умоляюще прошептал он.
- Она сама... Я поставил туда тигель с нашим НК, только... Ну и... Вот поднялась...
- Точное время начала явления? Скорость подъема? Время подъема?
Теперь голос профессора гремел.
- Я... я... не знаю... Растерялся...
Михаил Герасимович посмотрел на Валю так, словно видел его впервые.
- Поставьте стул на стол! - скомандовал он. - А, уже стоит... Надо опустить муфель. Да нет же, не голыми руками! Достаньте динамометр, приладьте... Что вы, не знаете! Нет, опоздали...
Голос профессора опять спал до шепота, ибо муфель ни с того, ни с сего отделился от потолка и стал плавно опускаться.
- Секундомер!!! - зарычал профессор.
Валя повиновался, как автомат. Секундная стрелка торопливо склевывала деления циферблата, но Валя никак не мог сообразить, сколько она показывала вначале.
- Да подхвати же... Черт...
Печь уже висела над постаментом. Валя схватился за ее край, и она аккуратно встала на место. Тут Валя услышал чье-то прерывистое дыхание. И не сразу догадался, что это дыхание профессора.
- Михаил Герасимович, что это такое было? - как ни в чем не бывало, прощебетала Светка.
- Это? Ну, конечно... С одной стороны... Спокойно, товарищи, никому пока...
И словно ища поддержки, он обернулся к Вале.
- Могут засмеять... Или нет? Как вы думаете?
Однако Валя начисто лишился способности о чем-либо думать.
- Так вот, значит... - профессор неуверенно взялся за ручку задвижки. Говорите, там ничего нет... такого?
- Там НК... То новое соединение...
- Ага! Но это невозможно! Вообще антигравитация... Все чушь... Нет, надо посмотреть... Да, где же мои очки?
Заслонка пошла вниз. Теперь на лабораторию глянуло уже черное око. Стенки успели поостыть, пылинки на них больше не вспыхивали.
- Что вы мне голову морочите! Никакого тигля здесь нет!
Лицо профессора побагровело от волнения.
Валя с замиранием сердца тоже глянул внутрь печи. Тигля на месте не было.
- Вот он, - глухо сказал Валя.
Тигель покоился под сводом печи. Он прилип к нему точно так же, как перед этим муфель прилип к потолку.
