Ольга Ларионова - Соната ужа
Проснулся он оттого, что в бок его толкали — легонько, словно огромный страусиный птенец неуклюже пристраивался к нему под крылышко. Еще не до конца сознавая, где он и что с ним, Сергей инстинктивно отодвинулся, но с другой стороны к нему прижимался еще кто-то небольшой и теплый. Тарумов резко приподнялся и сел, подтянув колени к подбородку, — два черных свернувшихся клубка лениво зашевелились и, не развернувшись, покатились к нему и снова пристроились слева и справа. Пинфины? Откуда?
Планета, на которой они сейчас находились, даже отдаленно не напоминала красно-лиственные саванны Земли Ван-Джуды. Это он сообразил даже спросонья. Значит, пинфины здесь тоже не по своей воле.
Или не значит?..
Пинфины, насколько помнил Сергей по двум пребываниям на Земле Ван-Джуды, были отчаянными сонями и ждать их пробуждения было бы бесполезной тратой времени. К тому же, звуковая речь этих маленьких гуманоидов, добродушных, как дельфины, и неповоротливо-куцеруких, так что издали они казались пингвинами аделями, лежала в области ультразвука, и еще неизвестно, умела ли эта пара пользоваться той примитивной азбукой жестов, которая возникла самопроизвольно в процессе общения их с землянами, гораздо раньше, чем специалисты Земли смогли предложить научно обоснованный вариант общего языка.
Так что с точки зрения экономии времени разумнее всего было бы взять этих сонь на руки и продолжать свое путешествие к светоносным пещерам. Да, но ведь есть еще и кто-то третий.
Третий?
Тарумов невольно поискал глазами среди волнистых зеленых сугробов, но ничего не обнаружил. Тем не менее присутствие этого третьего чужака он чувствовал всей своей кожей.
Он оттолкнулся от пружинящих кочек и поднялся. Острая резь в затекших ногах — этого еще не хватало. Неужели поранился? Сергей с тревогой осмотрел ноги — да нет, ерунда. Травяные шнурки, сплетенные перед сном, высохли и стиснули ноги, как в знаменитом "испанском сапоге". Надо будет учесть эту предательскую способность тутошнего мха, если придет в голову сплести себе еще и галстук. Заснешь — и придушит за здорово живешь.
Тарумов ослабил шнурки и выпрямился. Далеко позади тускло посвечивало озеро, из которого торчала не то непомерно вымахавшая камышина, не то вышка для прыжков. Было в этой каланче что-то напряженное, полуживое, полуокостеневшее. Третий чужак. Ну-ну, гляди. За погляд денег не берут, как говорили в те времена, когда на Земле водились деньги. Он нагнулся и бережно поднял два пушистых теплых шара Пинфины не шелохнулись — не то действительно спали, не то притворялись.
Он шагал еще медленнее, чем до отдыха, оберегая своих непрошеных спутников и стараясь не потерять равновесия. Со стороны, вероятно, он был похож на журавля. Местность слегка подымалась светлые пещеры располагались на склоне, уходящем в неистребимый зеленоватый туман. Справа этот склон образовывал гигантские уступы, правильная кубическая форма которых не оставляла сомнений в их рукотворном происхождении. Дышать стало чуть труднее, хотя по отношению к уровню озера он поднялся едва ли на десять метров. И еще хотелось есть. Зверски.
Когда Сергей подошел наконец к первой пещере, руки его совершенно онемели. Так Нельзя. Должен был бы подумать о том что в пещере-то может оказаться какая нибудь нечисть. А он, между прочим, безоружен. И пинфины ведут себя странно — летаргия что ли?
Но пинфины вели себя как нельзя более естественно, он просто забыл о их привычках. Когда Тарумов вплотную подошел к широкой арке, из-под которой струилось ровное золотистое свечение, пассажир, оседлавший его правую руку, мягко развернулся и требовательно протянул крошечную ручку к той пещере, которая виднелась в метрах ста справа. А затем ручка и блестящие лемурьи глаза снова исчезли внутри черного клубка.
— Что, еще и туда? — возмутился Тарумов, спуская пассажиров на мох. — Бог подаст, как говорили у нас в те времена, когда водились боги. Пошли, пошли ножками!
Пинфины подняли на него темные печальные личики, и Тарумову невольно припомнилось, что кто-то образно назвал эти существа "обиженными детьми Вселенной". Ван-Джуда и вообще-то была поганой планетой, а для таких крох она и вовсе не годилась. Земляне, едва установив с аборигенами контакт, тут же предложили пинфинам перебраться на соседнюю планету, гораздо более уютную и плодоносную. В распоряжение "обиженных детей" было оставлено несколько разведочных планетолетов, но природный консерватизм не позволял пинфинам сдвинуться с насиженного места. Несколько совместных экспедиций с землянами они предприняли. Но все дальнейшие шаги сводились к многолетней всепланетной говорильне перебираться или не перебираться.
До чего они договорились, Тарумов не знал, но вот то, что пара пинфинов очутилась здесь, ему очень и очень не понравилось.
Из этого состояния крайней неудовлетворенности существующим положением его вывел высокий пинфин — даже можно было бы сказать «пинфин-великан», потому что он доставал Сергею до бедра. "Ты всегда носил нас, когда мы были голодны, показал он на своих смуглых, но совершенно человеческих пальчиках. А пещера с едой вон там!"
Он знал язык жестов — это было прекрасно, но почему у него создалась иллюзия давнего знакомства.
Я здорово устал, ребятки, проговорил Сергей и тут же, спохватившись, перевел это простейшими средствами пантомимы — и как это ему еще повезло, что он дважды бывал на Ван-Джуде!
Хорошо, хорошо! — дружно согласились пинфины и резво покатились вперед как успел заметить Тарумов, они сжимали ступню "в кулак", и на этих пушистых подушечках, совершенно не путаясь во мху, передвигались гораздо легче, чем тяжеловесный землянин.
Тарумов изо всех сил старался не отставать. Кстати, кое-что следовало бы узнать до того, как он сунется в пещеру.
"Кто еще живет в этой пещере?" старательно проделал он серию жестов, больше всего боясь быть неверно понятым. Но пинфины разом остановились и захлопали глазами, выражая крайнее недоумение Надо сказать, что делали они это действительно с той выразительностью, на какую не было способно ни одно другое существо во Вселенной. Дело в том, что малыши от природы были чрезвычайно дальнозорки и эволюция наградила их, кроме непрозрачных кожистых век, еще тремя роговыми прозрачными, которые при надобности опускались на глаза и служили естественными очками Так что, когда пинфины начинали "хлопать глазами" зрелище было впечатляющим, особенно для новичка. Но Тарумов новичком не был. "Кто там живет?" — повторил он.
"Ты сам запретил всем жить в пещере с едой." — гм, он, оказывается, пользовался тут правом вето "Где же живут все?" машинально задал Сергей вопрос, не отдавая себе отчета в том, что он вкладывает в понятие «все».
