Гарри Гаррисон - На государственной службе
Что-то не то. Почему он так сделал? Украдкой оглянувшись, он тотчас сбросил цифры. Длинная черная стрелка часов передвинулась еще на одно деление, замерла на вертикали и тут же перед его окном выросла громадная очередь. Люди тесно прижались друг к другу и молча глядели на него, только в конце очереди раздавались приглушенные голоса.
- Доброе утро, сэр, - обратился он к розоволицему джентльмену, стоявшему впереди. - Чем могу...
- Давайте без разговоров. Надо работать, а не языком чесать. Это заказное письмо надо послать в Капителло, в Италию. Сколько с меня?
- Это зависит... - начал Говардс.
- От чего зависит, черт возьми? Мне надо письмо отправлять, а не байки слушать.
По толпе пробежал нетерпеливый ропот, и Говардс, деланно улыбнувшись, сказал:
- Это зависит от веса, сэр. Заказные письма доставляются орбитальной ракетой, и оплата зависит от веса.
- Тогда, черт возьми, кончайте наконец болтать и взвесьте его, - он протянул письмо Говардсу.
Говардс взял письмо, просунул его в прорезь и назвал цифру.
- Это просто черт знает как дорого! Я только вчера посылал письмо в Капителло - обошлось гораздо дешевле.
- Возможно, оно весило меньше, сэр.
- По-вашему, выходит, я вру? - кричал розоволицый джентльмен, все больше наливаясь краской.
- Что вы, сэр, я просто сказал, что раз отправка письма стоила дешевле, значит, его вес был меньше...
- Какая наглость - называть человека лжецом! Вам это так не пройдет! Я хочу немедленно поговорить с начальником смены!
- Начальник смены не принимает посетителей. Если вам угодно подать жалобу, то пройдите в Бюро Жалоб - Комната восемь тысяч девятьсот тридцать четыре.
Появился долговязый рыжий парень.
- Я бы хотел дать телеграмму моему дяде: "Дорогой дядя, срочно вышли сто кредитов..."
- Заполните, пожалуйста, бланк, - сказал Говардс, нажимая кнопку, подающую бланки в наружный ящик.
- Но я не могу, - сказал парень, протягивая ему обе руки - они были в бинтах и гипсе. - Я не могу писать, но могу продиктовать вам: "Дорогой дядя..."
- Я очень сожалею, но мы не принимаем телеграмм под диктовку. Вы можете это сделать по любому телефону.
- Но я не могу опустить монету в автомат. Очень коротко: "Дорогой дядя..."
- Бесчеловечная жестокость, - возмутилась стоявшая следом девушка.
- Я был бы рад помочь вам, - сказал Говардс, - но это запрещено правилами. Я уверен, что кто-нибудь из стоящих в конце очереди заполнит вам бланк, а я с радостью приму телеграмму.
- Как вы все разом разрешили! - улыбнулась девушка. Она была очень хороша, и стоило ей немного наклониться, как ее грудь легла на прилавок. Я хочу купить несколько марок.
Говардс улыбнулся в ответ:
- Я был бы очень рад помочь вам, мисс, - но почта больше не выпускает марок. Стоимость отправления печатается прямо на конверте.
- Очень разумно. Тогда, может быть, у вас на складе найдутся юбилейные марки?
- Это другое дело. Продажа юбилейных марок разрешается согласно пункту У-23Н/48 Книги.
- Как вы образованны - просто прелесть. Тогда, пожалуйста, выпуск, посвященный Столетию Автоматической Службы Пеленок.
- Какое хамство - спроваживать людей! - закричал розоволицый джентльмен, просовываясь в окошко. - Комната восемь тысяч девятьсот сорок четыре заперта.
- Совершенно точно. - Комната восемь тысяч девятьсот сорок четыре заперта, - холодно сказал Говардс. - И мне неизвестно, что происходит в Комнате восемь тысяч девятьсот сорок четыре. Бюро Жалоб находится в Комнате восемь тысяч девятьсот тридцать четыре.
- Тогда какого черта вы посылаете меня в восемь тысяч девятьсот сорок четвертую Комнату?
- Я вас не посылал туда.
- Посылали!
- Нет, нет. Я не мог сделать такой ошибки.
Ошибка? Мелькнуло в мозгу Говардса. О нет, ни за что.
- Прошу прощения, я ошибся, - побледнев, обратился он к девушке. Недавно выпущено специальное указание, запрещающее торговлю юбилейными марками на почте.
- Ну, какая разница, - сказала девушка, игриво надув губы. - Я прошу всего несколько малюсеньких марочек...
- Поверьте, будь это в моей власти, я был бы счастлив сделать для вас все, но нарушать правила я не могу.
- А посылки бить вы можете? - рассерженный верзила оттолкнул девушку и швырнул на прилавок сверток. Сверток источал отвратительный запах.
- Я уверяю вас, сэр, что это не я разбил.
- Мой сын говорит, что разбили вы.
- Тем не менее, это не так.
- Выходит, мой мальчик врет! - заревел мужчина и, перегнувшись через прилавок, сгреб Говардса за грудки.
- Перестаньте, - выдавал из себя Говардс, вырываясь, и услыхал, как затрещала материя. Он нашарил кнопку вызова охраны и надавил ее. Кнопка отломилась и упала. Говардс рванулся сильнее - клок рубашки остался в руках верзилы.
- Марку, пожалуйста, - услыхал он, и письмо полетело в прорезь.
- Два кредита, - сказал Говардс, изо всех сил нажимая кнопку аварийного вызова, потом принял письмо.
- Вы сказали, Комната восемь тысяч четыреста сорок четыре! - не унимался розоволицый.
- Так с техникой не обращаются, - раздраженно заявил монтер, появившийся подле Говардса.
- Но я только дотронулся до кнопки, как она отлетела.
- Эти машины не ломаются.
- Помогите мне, - просила хрупкая старушонка, просовывая дрожащей рукой замызганную и драную книжку.
- Причитающиеся деньги всегда выплачивают, - сказал Говардс, на мгновение закрывая глаза. - Почему? - и потянулся за книжкой. Он поймал взглядом детину, проталкивающегося к прилавку, - косматая черная борода и зверское выражение лица.
- Я знаю... - начал Говардс и смолк. Что он знает? Что-то напряглось в его мозгу, словно желая вырваться вон.
- Знаешь, что это? Игольчатый пистолет.
- Комната восемь тысяч девятьсот сорок четыре! В отчаянии Говардс схватился за голову, даже не сознавая, кричит ли он или слышит чей-то крик. Спасительный мрак поглотил его.
- Теперь глотните вот этого, и через минуту все пройдет. Говардс взял чашку, которую Экзаменатор протянул ему, и с удивлением заметил, что одной рукой ему с ней не справиться. Руки были покрыты крупными градинами пота. Он отхлебнул немного, и шлем, поднявшись над его головой, исчез в выемке потолка.
- Экзамен... вы будете приступать к нему? Экзаменатор усмехнулся и облокотился на стол.
- Обычный вопрос, - сказал он. - Экзамен кончен.
- Я ничего не помню. Шлем словно опустили, а потом снова подняли. Но у меня мокрые руки, - он поглядел на них, потом вздрогнул - до него все дошло. - Экзамен кончен. И я...
- Имейте терпение, - важно произнес Экзаменатор. Результаты необходимо проанализировать, сравнить, потом дать ответ. Даже электронная обработка требует времени. Не стоит возмущаться.
